– Мне очень жаль, любовь моя, - я поворачиваюсь к Лере и подхожу к ней ближе, чтобы обнять и нежно поцеловать в лоб.

Она качает головой.

– Мы знали, что это риск. Я... я не ожидала такого, если честно, но мы справимся. Я уверена, все будет хорошо.

Я смотрю ей в глаза, впитывая ее спокойную уверенность, смешанную с болью. Это то, что я люблю в ней больше всего. Чистая, абсолютная стойкость. Я никогда раньше не испытывал подобной стабильности, и это безумие заставляет меня чувствовать себя уверенно в наших отношениях. Лера не собирается бросать меня, когда все так сложно, и все мои сомнения растворяются в воздухе.

– Я пойду проверю Лену, - я выпускаю Леру из объятий.

– Мне лучше уйти.

Я качаю головой.

– Ни за что. Они все равно теперь знают. Так давай двигаться вперед. Вместе.

Она кивает, и я снова коротко целую ее, прежде чем подняться по лестнице.

– Лена?

Я открываю дверь ее спальни и вижу, что она свернулась клубочком на кровати и плачет. Мне больно смотреть на то, насколько ей плохо. Неужели Эмили считает, что ее дурные желания стоят такого состояние дочери?

– О, Леночка, - шепчу я, присаживаясь рядом с ней. Нужно рассказать ей все, что только что услышат Коля, вот только вряд ли Лена станет слушать и сможет услышать.

Лера

– Леночка, пожалуйста, поговори со мной, - едва слышный шепот повисает в воздухе без ответа.
– Я так скучаю по тебе, милая. А ты? Не скучаешь хотя бы совсем чуть-чуть?

Она игнорирует меня, продолжая бесстрастно есть свой ужин. Прошло уже больше недели, а она не сказала мне ни слова. Мы с Фомой не были уверены, как будет правильнее поступить, но решили, что я продолжу работать няней, придерживаясь нашего распорядка, насколько это возможно. Эмили забирает их из школы, и они проводят с ней вторую половину дня. Если вечер у Фомы свободен, он забирает детей на ужин. Если он работает допоздна, то за ними заезжаю я.

Я беспокоюсь, что все уже никогда не будет как прежде, как бы я ни старалась. Все, что мы так долго строили, исчезло как по щелчку. Она уходит каждый раз, когда я появляюсь в комнате, и только за ужином мы вместе сидим за столом - и то исключительно из-за того, что Фома поставил детям обязательное условие совместного ужина. Лена больше не притрагивается к книгам, которые я ей приношу, и с Колей мы больше ни во что не играем.

Я думала, что Коля не будет меня ненавидеть... но я ошибалась. Он избегает меня так же, как и Лена, и это разбивает мне сердце. Я не знаю, что делать или говорить. Я понимаю, что мои отношения с Фомой кажутся им предательством, и переубедить детей не получается. Они слишком малы, чтобы понять: даже если бы меня не было, их родители не стали бы снова сходиться.

Я даже не представляла, как много для меня значат эти дети. Они здесь, рядом со мной, но внутри все равно пустота. Тишина и безразличие убивают, как бы Фома ни пытался меня радовать.

Я тяжело сглатываю и смотрю на Колю, который не поднимает глаз от тарелки. Неужели мое присутствие вредит им? За последнюю неделю я ни разу не видела, чтобы они улыбались, дом превратился в настоящее поле боя.

– Как прошел твой день, Коля?

Он поднимает взгляд буквально на секунду и сразу опускает голову обратно.

– Хорошо.

– Правда? Твой папа сказал, что вы сегодня писали контрольную. Сложная была?

Коля пожимает плечами, и я тяжело вздыхаю, отчаяние пускает свои острые когти прямо под ребра. Я так скучаю по ним.

Я люблю их как родных, и на мгновение я позволила себе поверить, что они чувствуют то же самое. Я никогда не стремилась занять место Эмили в их жизни, но, возможно, подсознательно именно этого и добивалась. Я глупо полагала, что в их жизни найдется место и для Эмили, и для меня, но ошибалась.

Я поднимаюсь со своего места, услышав, как хлопает входная дверь. Я никогда не чувствовала себя здесь незваной гостьей, но сейчас чувствую. Я не могу находиться в этом доме. Не тогда, когда причиняю боль обоим детям.

– Ваш папа дома, - мягко говорю я им.
– Мне пора. Завтра я заберу вас от мамы, тогда и увидимся.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти, а в голове крутятся воспоминания о том, как я укладывала детей спать, помогала им с домашней работой и придумывала, как бы мы втроем могли подшутить над Фомой. Но теперь все эти воспоминания - недостижимая мечта, желание, не имеющее возможности сбыться.

– Лера?
– Фома ловит меня в коридоре. Я качаю головой.

– Мне нужно идти, - шепчу я.

– Останься, детка. Пожалуйста.

Он подходит ко мне и проводит кончиками пальцев по моим щекам, а затем прижимается лбом к моему лбу.

– Любимая, - шепчет он.
– Прости меня. Скажи мне, что делать? Как тебе помочь?

Я поднимаюсь на цыпочки и прижимаюсь губами к его губам, заряжаясь энергией.

– Ты ничего не сможешь сделать, любовь моя.

Я делаю шаг в сторону, и он хватает меня за руку, смотрит умоляюще.