Я обхватываю ее руками за плечи и слегка отстраняюсь, чтобы заглянуть ей в глаза.

– С тобой все будет хорошо, Лер?

Она улыбается мне, но в ее глазах такая грусть, что я едва могу это выдержать. Ее рука дрожит, когда она проводит указательным пальцем по переносице, по губам, а затем отпускает руку. Она смотрит на меня так, будто запоминает мельчайшие детали. Неужели я теряю ее?

– Лера, - шепчу я, поднимая руку к ее волосам и нежно проводя пальцами по волосам. Я наклоняюсь и целую край ее рта, мои прикосновения нежны. Даже если мы разобьемся на осколки, я соберу каждый разбитый кусочек и буду хранить их в безопасности, чтобы мы могли восстановиться вместе.

Я снова целую ее, и она наклоняет голову, возвращая мне поцелуй. Сегодня все по-другому. Ее прикосновения пронизаны болью в сердце, и это убивает меня.

Я крепче сжимаю ее волосы и целую сильнее, так, как ей всегда нравилось. Лера тихо стонет, и я углубляю наш поцелуй, отдавая ей всего себя. Она кладет руки мне на грудь и скользит ими вверх, и одна оказывается в волосах, а вторая тянется к пуговицам на рубашке.

Я шумно выдыхаю, чувствуя ее пальцы на своей коже. Ее прикосновения становятся беспорядочными, и она ерзает по моим коленям, прижимаясь ягодицами к паху. С одной стороны мне хочется сорвать с нее блузку, но с другой, оторваться от Лериных губ просто не получается. Она опережает меня, стаскивая рубашку с моих плеч.

Ее губы не отрываются от моих, когда она переходит к моим брюкам и расстегивает их, а затем тянется к члену. Лера не произносит ни слова, приподнимаясь, чтобы сдвинуть в сторону свое нижнее белье. Пользуясь моментом, я стягиваю с нее блузку, наблюдая за тем, как моя девушка медленно опускается на меня, не сводя с меня внимательного взгляда.

Лера стонет, опускаясь ниже, пока снова не усаживается мне на колени. Она такая тугая, что я едва могу это выдержать.

Я тянусь к ней и расстегиваю лифчик, и в итоге на ней остается только задранная юбка. Лера покачивает бедрами, ощущения просто божественные. Я так глубоко в ней, а она так близко. Просто совершенство.

Одна из ее рук опускается вниз, и мне требуется вся моя сила воли, чтобы не кончить прямо в тот момент, когда Лера начинает ласкать себя. Я обхватываю руками ее талию, помогая двигаться, наслаждаясь тем, как она принимает меня целиком, как она стонет для меня.

– Фома, - стонет она мне в губы, - я люблю тебя.

Я стону и целую ее глубже, а затем отрываюсь от ее губ, чтобы поцеловать в шею.

– Я люблю тебя сильнее, - шепчу я ей на ухо.

– Я уже скоро… - предупреждает она, и я киваю.

– Тогда постарайся для меня, любимая.

Мы срываемся вместе. Лера счастливо вздыхает и кладет голову мне на плечо, крепко обнимая, мы двое все еще тесно связаны.

Я прижимаю ее к себе и глажу по спине.

– Теперь тебе лучше?

Она кивает и целует меня в шею, ее тело теперь полностью расслаблено.

– Намного лучше.

– Я люблю тебя, Лера. Я хочу, чтобы ты помнила об этом, что бы ни происходило. Я хочу быть человеком, на которого ты опираешься, к которому ты идешь, когда тебе больно. Позволь мне быть рядом.

– Уже позволила, Фома.

Я вздыхаю и глажу ее по затылку, крепко обнимая. Как бы мне хотелось избавить ее от боли.

Лера

– Как дела в школе?
– спрашиваю я, когда мы заходим домой, и на моем лице появляется храбрая улыбка, хотя сердце разрывается на части. Дети не сказали мне ни слова с тех пор, как я их забрала, и можно было бы подумать, что за последние несколько недель я привыкла к этой ситуации, но нет. Каждый день такой же тяжелый, как и предыдущий.

Мы с Фомой продолжаем рассчитывать на перемены, надеясь, что дети будут вести себя так только до отъезда Эмили, но я не уверена. Наши с детьми отношения, как мне кажется, разрушены навсегда, и мне интересно, что Фома думает по этому поводу.

Пройдет немного времени, и он полностью вычеркнет меня из их жизни. Мое присутствие больше не оказывает на них хорошего влияния. Дом, который был наполнен любовью и смехом, стал тихим и лишенным радости, и это все моя вина.

Раз дети так ясно дают понять, что не хотят видеть меня в своей жизни, наши с Фомой отношения не смогут продлиться долго. И как вообще будет выглядеть наше совместное будущее?

Мы были так счастливы, пока они не узнали о нас с Фомой, пока не приехала Эмили. Я надеялась, что разговор с ней поможет, но ничего не изменилось. Дети кажутся все злее, когда я забираю их от матери, но я понятия не имею, что она им говорит.

Мне тяжело, потому что меньше всего я хочу быть человеком, который задает им лишние вопросы или показательно недолюбливает их мать. Я даже не могу попросить их не верить всему, что говорит Эмили, потому что тогда окончательно потеряю любые крупицы детского доверия, если там вообще хоть что-то осталось.