– Этот сукин сын расист! – не выдержал Рамон. – Чертов грязный расист.

– Dios! Vas а callarte? 14

– Тебе все равно, когда с тобой так обращаются? Un burro sabe mas que tu… 15

Матео выпрямился на стуле.

– А ты будешь каждому по морде давать? Серьезно?

Рамон неприятно рассмеялся и процедил брату в лицо:

– Если потребуется, то буду.

– Ты не успокоишься, пока мы не сменим еще десять школ?

– Мы не из-за этого постоянно переезжаем.

Матео громко фыркнул.

– Неужели?

– Только последний раз! Это не считается, – Рамон заговорил спокойнее и тише, чем прежде. – Мы везде чужие, Матео. Это ты понимаешь? Замечаешь все эти взгляды? Знаю, что замечаешь. Больше всего я бы хотел вернуться домой. Когда-нибудь я так и сделаю, но пока что мы должны защищаться, – его горячие пальцы мягко легли Матео на шею. – Мы с тобой. Если для этого нужно драться, то мы будем драться. Нельзя давать себя в обиду. Если проиграем сейчас, то нам всегда будет доставаться. Podemos hacerlo, hermano 16 .

Матео судорожно перевел дыхание и кивнул. Рамону никогда не составляло труда убедить его в чем-то. Это был юный Белисарио Домингес 17 , который не привык терпеть несправедливость. За дверью послышались шаги, но быстро стихли. Братья по-прежнему оставались одни. Часы показывали половину первого.

– Ты правда веришь, что мы справимся? – спросил Матео, ерзая на стуле. Он не умел сидеть спокойно.

– Само собой.

Матео запустил пальцы в волосы.

– Почему они так долго, как думаешь? Мы уже минут сорок тут торчим.

Рамон пожал плечами, выплюнул жвачку себе на ладонь и прилепил под сиденье.

– Не знаю, – он вдруг поднялся с места, обошел директорский стол и дернул на себя один из ящиков.

Матео несколько раз моргнул.

– Ты что делаешь?

– Ставлю все деньги мира на то, что старина Магнуссен хранит спиртное у себя в кабинете.

– Дурак, – прыснул Матео.

– Кто первый найдет, тот не моет сегодня посуду.

– Это какую? Коробку из-под пиццы?

Рамон улыбнулся. Их отец редко что-то готовил сам.

– Да плевать. Давай просто поищем.

Вопреки распространенному мнению, что один из близнецов тихоня, а второй обязательно сорванец, оба брата любили проделки и почти никогда не отказывали себе в удовольствии развлечься.

Матео, с грохотом отодвинув стул, вскочил вслед за братом. Они распахивали дверцы шкафчиков, заглядывали на полки, рассматривая благодарственные письма, фотографии и отчеты. Матео находил бумаги скучными, но Рамон изучал их с дотошностью палеографа.

– Ну и ну! – присвистнул он, выуживая папку в голубой обложке из стопки таких же.

Матео заглянул ему через плечо.

– Что там?

– Личные дела проблемных учеников или типа того.

– А наши там есть?

– Сейчас поищу, – Рамон сунул папку ему в руки и принялся изучать остальные.

Матео опустил взгляд и прочитал имя на обложке. Сив Сандберг. Что-то знакомое. Он раскрыл личное дело и посмотрел на фотографию на первой странице. Рыжая. Волосы точно пламя. Равнодушное выражение лица. Голубые глаза в светлых ресницах. Матео видел эту девушку в городе, но в школе – никогда. Он нашел год ее рождения – девяносто девятый. Это значит, что школу она уже закончила. Директору бы следовало избавиться от дел бывших учеников.

– Тут ничего, – сказал Рамон, складывая папки обратно, а потом присвистнул. – Нет, кое-что все-таки есть. Что я говорил! Шотландский виски! – он сдвинул документы в сторону, потеряв к ним интерес, достал с полки бутылку с черной этикеткой и покрутил ее в руках.

Матео рассмеялся.

– Отлично, наш директор алкоголик.

– А его заместитель – стерва, – добавил Рамон.

Братья переглянулись. Оба отлично знали, что слово «стерва» слишком мягкое по отношению к Юханне Норберг. Она разняла недавнюю драку. «Бедного» и «несчастного» Магнуса Острема отправили домой, а Рамон и Матео оказались в кабинете директора.

– Если никто не появится через десять минут, предлагаю достать ее вновь, – сказал Рамон, убирая бутылку на место.

Матео несколько раз кивнул и снова упал на стул.

– Так и поступим.

Они замолчали. Матео вновь вгляделся в напольные часы, чтобы в очередной раз подумать о том, что времени на самом деле не существует. Это просто цифры. Три глупые стрелки, бегущие по кругу. Люди в прошлом были глупцами, если решили, что двадцати четырех часов будет хватать для жизни.

В коридоре опять зазвучали шаги. Совсем близко к двери. Рамон нахмурился. Матео поджал губы. Братья приготовились себя защищать.