– Возможно.

– Думаешь, мне следует согласиться?

– Что? Нет. Ты возненавидишь.

– А ты? Ты ненавидишь, да?

– Я никогда этого не говорила.

– Ты ненавидишь?

Она выдохнула.

– Нет, Грэм. Я не ненавижу.

– Но могло быть и лучше? Ты можешь представить для себя лучшее положение, где ты главная и принимаешь собственные решения

– Конечно, – тихо сказала она. – Я могу это представить.

– Я тоже.

Она закрыла глаза и попробовала представить, каково было бы работать вместе с Грэмом. Может быть, в его доме на берегу залива с высокими окнами, выходящими на воду, длинным деревянным столом и старым аптечным шкафчиком, полным ее винтажных ручек для ящиков и образцов ткани. Или, может, это был бы новый офис, какой-нибудь крутой лофт в центре, наполненный воздухом и светом. Двойные столы, кресла и диваны для клиентов, маленькая кухонька в глубине.

Неожиданно с прижатым к щеке телефоном и слушающим на другом конце Грэмом она поняла, что действительно хочет уволиться. Хочет уйти от Лоры Лу. Даже больше – ей это нужно. Она выбрала эту карьеру не затем, чтобы за ней надзирали и сдерживали. Она была готова расправить крылья, превосходить саму себя в креативности, хватать вдохновение повсюду, где найдет, и чтобы никто, кроме клиента, не останавливал ее, если зайдет слишком далеко. Она думала, что работа под началом Лоры Лу была идеальным вариантом, и может быть когда-то так и было, но здесь она переросла свою раковину. Остаться значило только больше дискомфорта, больше удушья.

Но был ли Грэм ответом? Партнерство Свон – Ягер, назревающее двадцать лет?

– Сделай кое-что для меня, – нарушил он молчание. – Я хочу, чтобы ты только на минуту подумала о себе. Не о Лоре Лу, не о своей семье, не обо мне. Что нужно тебе? – Он замолчал. – Ты знаешь, нормально время от времени быть немного эгоистичной. Особенно если это значит заботиться о себе, когда необходимо. Я понял это, когда умер папа. Иногда приходится делать больше, чем просто натянуть поводья. Иногда приходится совсем слезать с лошади.

Она попыталась сглотнуть, но в горле слишком пересохло.

– Грэм, я… мне все еще нужно время.

– Бери столько времени, сколько нужно. Я никуда не собираюсь.

Тем вечером, когда Мак с Райли ушли на свою прогулку, Эди с Эйвери сидели под лампочками на магнолии. Томас пинал футбольный мяч о стену гаража, а Рамона, почуявшая игривость в октябрьском воздухе, самозабвенно носилась по змеебороднику.

– Что-то я уже давно не слышала от тебя про Алекса.

Эди постаралась, чтобы вышло не слишком заинтересованно. Дело в том, что Эйвери перешла от постоянного упоминания Алекса до полного забвения в течение как минимум двух недель.

Эйвери пожала плечами.

– Он тусуется с Джейн Маккензи.

Значит, любитель наук получил чирлидершу.

– Тебя это устраивает?

– Конечно. Мы все равно были только друзьями.

Ее плечи ссутулились, и она, подпирая подбородок рукой и с закрывающимися глазами, вернулась к тетради по истории.

– Как ты, Эйв? Я не обязательно про Алекса, а про все. Ты спишь? Я знаю, что ты часто занимаешься допоздна.

– У меня нет выбора. Колледжи смотрят на все, знаешь? Даже на оценки за девятый класс.

– Солнышко, это слишком сильное давление на себя. Не думаю, что колледжи собираются смотреть на…

– Да, мама. Да, они смотрят. Консультант по колледжу сказал нам это в начале года. Я никогда не стану ученым, если не попаду в хороший колледж, а если я хочу попасть в хороший колледж, я должна быть идеальной. И да, это значит, что начинать надо уже сейчас.

– Ого, а кто говорит про идеальность? Учись усердно, настолько хорошо, насколько можешь, но никто не обязан быть идеальным. Идеальных людей не бывает. Ты это знаешь.

– А как же ты?

– Я? Ты, наверное, шутишь.

– Я серьезно. У тебя классная работа, ты занимаешься любимым делом и очень хороша в нем. Все тебя любят и берут с тебя пример. И потом все это с папой и Райли и… ты просто идешь дальше. Тебя ничего не смущает, ничего не пугает и не тревожит. Ты скала. Я нет. Я никогда не смогу быть такой. Я нервничаю из-за всего.

– Ох, детка. Я не скала, и на деле в последние дни меня пугает все.

– Ну, ты хорошо это скрываешь.

Эди снова подумала о той фотографии с мамой, которую сделала Бланш, когда Райли только приехала. Какой свежей и беззаботной выглядела она, несмотря на разорвавшуюся в ее жизни бомбу. Подумать только, что хорошая мина, которую она старалась держать все это время, привела ее дочь к мысли о том, что она Суперженщина.

– Солнышко, я очень хорошо научилась внушать окружающим, что все в порядке. Мы с папой старались оградить вас с Томасом от всего, что происходило в последнее время, но правда в том, что все сложно. Очень сложно. Но мы работаем над этим.