Он не ответил. Я бросил ещё одну монетку.

— Если вам всё равно, и я всё неправильно понял, то я просто расскажу этим людям, как всё было на самом деле. Если же я понял правильно, и вы не желаете, чтобы какие-то урки располагали подобной информацией, мне надо помочь.

— Чем помочь? — спросил он и голос зазвучал казённо и пасмурно.

— Лично мне ничего не нужно, вы неверно представили ситуацию. Мне нужна исключительно помощь действием, со стороны силовых ведомств.

— Это каких?

— Со стороны УВД или другой организации, в зависимости, где у вас контакты. Я хочу снять угрозу, переведя решение в правовое поле, но с другим, не касающимся вас наполнением.

Он озадаченно замолчал, переваривая, сказанное мной.

— Блин. Яков Михайлович, я хочу посадить тех, кто мне угрожает и, опосредованно, вам тоже. Поверьте, их есть за что сажать. Есть у вас человек, который может помочь?

— То есть… ситуация, по-твоему, довольно серьёзная, я правильно понимаю?

— Для меня она очень серьёзна.

— Хм… И это никакие не бредни, и не ухищрения, чтобы приударить за моей дочерью?

— Вы… смеётесь что ли? Нет, ваша дочь здесь совершенно ни при чём. Успокойтесь, я не собираюсь за ней приударять. Элла меня не интересует.

— Что-о-о?!!! — раздался в трубке разъярённый девичий голосок. — Ну, ты и козёл!

— Элла! — загремел Кофман. — Повесь немедленно трубку!

— Яша, что случилось? — донёсся издалека испуганный голос его жены, а за этим последовал грохот бросаемой трубки.

— Дурдом! — воскликнул Яков Михайлович, а я опустил ещё одну монетку в автомат.

— Так что?

— Вот как мы сделаем… Сейчас я дам тебе телефон Вадима, он к тебе приходил. Я ему позвоню и попрошу помочь. Ты с ним созвонишься и обо всём договоришься. Послушай… в общем… В общем, я ценю то, как ты подошёл к решению вопроса. И вот ещё что… Держи меня в курсе. Вадиму я подробностей сообщать не буду. Ты тоже не будешь. Ясно?

— Я и не собирался.

— Хорошо.

Повесив трубку, я вышел из переговорного пункта и снова пошёл ловить тачку. Наверное, нужно было купить свою собственную, а то уже заколебался тормозить попутки. Я встал у края тротуара и принялся голосовать.

Солнце припекало уже совсем по-весеннему. Дорога была сухой, но на тротуарах ещё лежали почерневшие и основательно вытаявшие языки чёрного слежавшегося снега. Они медленно плавились, уменьшаясь днём за днём и делая асфальт мокрым.

Остановилась двадцать первая волжанка с оленем на капоте. За рулём сидел довольно угрюмый дядька. Я уселся на переднее сиденье. Широкий упругий диван, молочный «костяной» руль, бирюзовый прозрачный купол спидометра — всё было, как в детстве.

Я эту модель любил. Когда приехали на место, даже выходить не хотел, что в принципе не удивляло. В машине было уютно, тепло, пел Магомаев, а там, снаружи сплетались дурацкие клубки проблем.

Расчувствовавшись, я накинул водиле рубль, на что он никак не отреагировал. Молча загрёб бабки и не попрощавшись, поехал дальше. Мне это не понравилось, и настроение резко понизилось. Дурной был знак. И точно, этого мудака Сапфира снова не было на месте. Время убегало, а другого варианта связи с ним не существовало. Выматерившись, злее самого злого сапожника, я пошёл к телефонной будке.

Многократно окрашенные металлические части шелушились, внутри было грязно, от трубки пахло паровозом. Я покопался в кармане, в поисках двух копеек. Придётся, наверное, сделать, как в детстве — завести неразменную двушку. Просверлить дырочку, привязать леску и выдёргивать монетку после каждого разговора.

— Алло…

Голос в трубке прозвучал глухо и настороженно.

— Вадим Андреевич, добрый день, это Жаров.

— Да… — с выжидательной интонацией ответил он.

— Вам звонил Кофман?

— Звонил.

Блин, он под прицелом автомата там что ли?

— Так что? — начал раздражаться я. — Поможете?

— Ты где сейчас?

— Рядом с кафе «Встреча».

— М-м-м… — призадумался он. — Давай так… Приезжай сейчас ко мне на Красную. Угол Набережной и Красной. Стой там, прямо на углу. Я увижу тебя в окно и выйду.

— Мы гулять с вами будем? — немного резко спросил я.

— Нет, поедем к одному человеку. Он должен помочь…

— Хорошо. Я буду минут через пятнадцать. Такси поймаю и приеду.

Приехал я через двадцать пять. Приехал и встал, как дурак на углу. Как на панели. Радько появился минут через десять, когда я готов был уже задушить его собственными руками.

— Здравствуй, Александр, ждёшь? — благодушно и даже по-барски улыбнулся он, на что получил злой волчий взгляд.