Правда, в случае возможных разбирательств с властями все бы подтвердили, что подобрали меня именно здесь, где лежали два неподвижных тела. Какое совпадение. Впрочем, я надеялся, что тела всё ещё живы, хоть и не особо подвижны. Мне эти парни не нравились, но и лишать их жизни по своему произволению мне не улыбалось.

Осмотревшись по сторонам, я решил двигать в обратную сторону. Прошёл снова через дыру в заборе и дальше — в сторону железнодорожного профилактория. Но теперь я не шёл, а бежал. Когда этих вурдалаков найдут, за мной сразу снарядят погоню. Тут всё ясно. И деться особо некуда. Тропинок да дорожек — раз два, да обчёлся. А ещё и просматривается всё очень неплохо. Кустарники и молодая поросль, конечно, дают кое-какую защиту, но влететь очень легко.

Не попадаясь никому на глаза, я проскочил мимо профилактория и повернул в сторону деревни. Голосовать на остановке было невозможно, потому что вероятность тормознуть своих преследователей была довольно высокой. Поэтому я решил в направлении уехавшего грузовика. Вариант был не идеальным, но всё лучше, чем стоять на трассе.

Дорожка, как и сказал водитель, была разбитой, с большими лужами и ледяными накатанными участками. Воздух пах сладостью и свежестью, но мне было не до романтики. Я шагал по краю дороги, то по льду, то по раскисшей грязи, и постоянно прислушивался, чтобы в случае приближающегося шума мотора успеть сигануть в сторону и залечь за бровкой, в канаве или под кустом. Никто, к счастью, не ехал ни в том, ни в другом направлении и минут через тридцать я оказался в деревне. Здесь была остановка и там стояло несколько человек, ожидая автобус в город.

Я прошёл мимо. Во-первых, меня могли искать и здесь, а, во-вторых, видок у меня был тот ещё. Помятый, поцарапанный, с надорванным рукавом и по колено в грязи. Рукав, похоже, во время падения в шиповник пострадал. На попутку в таком виде рассчитывать было самонадеянно. Я прошёл по центральной улице, ведущей от реки и свернул в небольшой проулок.

Снял пальто, встряхнул, убрал веточки и прилипшие листья. Почистил ботинки, обтирая их об мокрый тяжёлый снег. Брюки тоже потёр снегом, набирая его в ладонь. В общем, насколько мог, привёл себя в порядок. Тем не менее, идти на остановку я не рискнул, потому что оттуда, в случае чего, бежать было некуда. А то, что мои преследователи заглянут и в деревню, было вполне возможно.

Чёткого плана не было, и я пошёл по боковым улицам, в надежде найти кого-нибудь, кто собирается ехать в город и попроситься в попутчики. Что-то же надо было делать. Вот я и пошёл. Шёл, шёл, никого не встретил, но увидел грузовик. Тот самый зилок, на котором приехал на турбазу. Не знаю, можно ли это было назвать удачей. Он стоял у маленького покошенного магазина и, возможно, вскоре должен был ехать обратно.

Я хотел войти, но остановился. Если те две гиены, что напали на меня всё же окочурятс,я и это получит огласку, водитель обязательно меня вспомнит. И то, что довёз практически до места преступления и, несомненно, вспомнит, что вёз обратно, но уже из деревни и вид у меня был такой, будто я побывал в переделке.

Поэтому, постояв у машины, я повернулся, чтобы идти дальше, но в этот момент водитель вышел из двери и сразу меня узнал.

— О! — удивился он. — А ты чё здесь?!

— Увидел машину, думал, вдруг обратно поедешь?

— Поеду… — нахмурился он. — Какой-то ты помятый…

— С бабой поцапался, — махнул я рукой. — Сука, хахаля себе завела.

— Здесь что ли?

Я снова махнул рукой.

— Местный? Кто?

— Из дачников.

— Так ты с бабой или с хахалем ейным поцапался? — засмеялся он.

— Ты когда едешь-то?

— Да вот, уже еду. Забирайся, подкину.

То, что Сапфир, наконец, появился, я понял сразу, даже не входя в кафе. Мерс стоял на своём месте. Сука, где его носило! Подпортил мне хорошенько игру.

— Пришёл-пришёл, — ощерился Мотя, которого я уже несколько раз здесь видел.

Я молча кивнул и направился в сторону главного столика.

— Здорово, Олег Николаевич, — хмуро кивнул я.

— Чего такой? — подмигнул он. — Невесёлый. Говорят, приходил уже?

— Дело есть.

— Ну, падай. Хавать будешь?

— Нет пока. Потолковать надо.

— Ну, толкуй, — разрешил Сапфир.

— Два вопроса. Сначала неприятный. Чё за херня? Твои быканы второй раз ко мне подвалили. Мне их на тот свет что ли отправить надо?

— А, так это ты их отоварил? — удивился он. — А они в отказ пошли, типа на гастролёров налетели и точка. Так это ты их?

— Ты их образумь, Олег Николаевич, я им отец что ли родной, чтобы воспитывать? Если с двух раз не понимают я же не виноват.

— Ну, ты ничё так, кент. Молодой да ранний. Надо будет с тобой помахаться хохмы ради. Так, чисто побалдеть. Заодно посмотреть, что ты там представляешь из себя.

— Отзови их от греха, по-хорошему прошу.

— Ладно-ладно, не кипишуй, — заржал он. — Велю сказать, чтоб к тебе не совались. Так что ли?

— Так.

— Ну, всё, вопрос закрыт. Так ты из-за этого приходил сто раз?

— Из-за другого. Из-за Голода.

Сапфир сразу сделался серьёзным.

— А чё с ним?

Я обернулся, покрутил головой и нагнулся к нему через столик.