Я сжала челюсти, ожидая реакции. Хотя это был скорее нежный жест, чем тот, который сигнализировал о собственности, как казалось прикосновениям принца.

— Ты лучшая. — Принц одарил ее ослепительной улыбкой, от которой у меня на секунду перехватило дыхание, потому что она была теплой, беззаботной и великолепной.

Но только на секунду.

Потому что тогда я вспомнила, кому и чему она принадлежала. Фейри, убивший мою сестру. Как бы он ни выглядел во сне, и какой бы великолепной ни была его улыбка, я должна была помнить это. Каждое мгновение.

Его пристальный взгляд обратился ко мне, и улыбка погасла. Нахмурив брови, он наклонился ближе и схватил меня за руку.

— Помни, ты ведешь себя прилично для Селестины, маленькая птичка.

С этим восхитительным предупреждением он ушел.

Она вздохнула и допила свой кофе, прежде чем убрать чашку щелчком пальцев.

Я не хотела завидовать фейри, но это был полезный трюк.

Напряжение сковывало ее движения, она расстелила особенно шикарный коврик перед камином.

— Он… э-э-э.…… Ну, он сказал нам, что тебе запрещено быть на мебели, так что… — Вздрогнув, она встретилась со мной взглядом.

Извиняющийся фейри. Чудеса никогда не прекратятся.

Я кивнула, чтобы показать, что поняла. Я даже слегка улыбнулась ей, пытаясь поднять ей настроение. Тем не менее, я не собиралась с ней разговаривать. Мое молчание распространялось на всех них. Они побежали бы к своему принцу и рассказали бы ему все, только если бы я открыла рот.

Я устроилась у камина, пока Селестин порхала между комнатами, готовясь к приему гостей. Проходя через гостиную, она упомянула небольшие подробности об угощениях, которые будет подавать, и спросила, что мне нравится. Что я предпочитаю чай или кофе? Выбирала ли я сахар или мед или предпочитала без всего? Что я думаю о пище фейри? Сильно ли она отличалась от того, к чему я привыкла?

Безобидные вопросы, но мне показалось, что они были задуманы именно так — чтобы вовлечь меня в разговор. И если бы я начала, кто знал, какие другие, более дотошные вещи она спросила бы?

Тем не менее, я поддалась искушению. У нее были такие непринужденные манеры, приветливая теплота, которые напомнили мне о моей сестре.

Я подтянула колени к груди и уставилась в пылающий розовым огонь. В историях говорилось, что только железо или яд аконита могут убить фейри, но это не помешало мне фантазировать о сожжении чопорного принца.

В конце концов, Селестин была готова и вышла из своей комнаты в шелковом платье, облегающем ее фигуру. В ней было что-то нежное. Правда, большинство женщин-фейри, которых я видела, были стройными и гибкими — вот почему им так нравились человеческие женщины. Наши экзотические изгибы возбуждали их. Но вдобавок ко всему, кожа Селестины имела голубоватый оттенок, как будто она была такой тонкой, что стала прозрачной.

Даже без предупреждения принца я бы не доставила ей никаких хлопот.

Когда раздался стук в дверь, она подпрыгнула на носках, ее глаза загорелись.

— Они здесь, Зита. — Улыбка, которую она мне подарила, была теплой, если не считать обнажившихся длинных клыков. — Я просто знаю, что ты им понравишься.

Дверь открылась и впустила дюжину фейри. Высокие и низкорослые, но в основном рослые. Бледные и темные. У некоторых были почти такие же теплые улыбки, как у Селестины, в то время как у других выражение лиц было более холодным и понимающим, особенно когда их взгляды останавливались на мне и обострялись.

Среди них была Аня, женщина с бронзовой кожей и волосами, подобными облаку. Она бросила на меня быстрый взгляд и что-то пробормотала женщине рядом с ней. Чего я не заметила прошлой ночью, так это того, что у нее были два коротких рожка — они выглядели как скрученные ветки орешника, прорастающие у нее изо лба и уходящие назад. Когда она взяла одну из предложенных чашек, я увидела, что вместо ногтей кончики ее длинных пальцев были покрыты корой.

Когда они подавали чай и кофе, которые появлялись в облаках пара, воздух наполнялся болтовней и смехом. Это не так уж отличалось от того, когда собирались женщины из труппы. Мы все приносили с собой починку или другие мелкие работы и что-нибудь вкусненькое, чтобы поделиться, болтали и ели во время работы. Ну, я слушала, а они болтали, но это был успокаивающий звук, когда я сосредотачивалась.

Я почти не умела обращаться с иголкой и ниткой, поэтому обычно брала альбом для рисования и рисовала те же лица, что и всегда. Лица принца и моей сестры. Иногда диаграммы новых движений на шелке или обруче появлялись на странице, образуя странные маленькие рамки. Но всегда мое внимание было сосредоточено на этих двух лицах — тех, которые я хотела навсегда запечатлеть в своей памяти.

Селестин принесла блюдце с чаем и еще одно — с кофе.

— Принц сказал, что ты всего лишь…

Я прервала ее кивком. Никаких призов за угадывание конца предложения. Я была питомцем — никаких чашек для меня. Я взяла оба блюдца и осушила их.

— Так это новая игрушка принца. — Фейри с глазами поразительного зеленого цвета весенней листвы осмотрели меня. Их заостренные лица и гибкие фигуры казались чем-то средним между мужским и женским, прекрасно андрогинными, что подчеркивалось коротко остриженными волосами бледно-золотисто-зеленого цвета, похожими на листья осины.