Я напряглась от разочарования, когда подчинилась. Мой гнев выиграл битву с моим желанием и зажег мою кожу другим огнем. Стиснув зубы, я скрестила руки на груди. В другой раз, когда я была далеко от него.

— И не думай, что ты сможешь делать это и в душе. Я почувствую запах твоего возбуждения, и когда почувствую, приду и помогу тебе с этим. — Я могла слышать ухмылку в его тоне. — Я знаю, что маленькая больная часть тебя хочет этого, но я также знаю, что ты слишком упряма, чтобы уступить этому.

Он усмехнулся, и я крепко зажмурилась, ненавидя — презирая его за то, что он прав.

— А теперь спи.

ГЛАВА 23

На следующий день Сефер отнес меня в комнаты Селестины, ворча по поводу необходимости идти на встречу с представителем своего отца.

— Я бы предпочел, чтобы ты была рядом, но, по крайней мере, с Селестиной ты можешь спать, когда тебе это нужно. — Тем не менее, он нахмурился и сжал меня, когда она позвала нас войти.

Он одел меня в другое великолепное платье, на этот раз в более прочные туфли и плащ с меховой подкладкой. Казалось, что, хотя мы были в помещении, он не хотел рисковать.

Я сказала ему, что могу ходить просто отлично, но, очевидно, он и с этим не хотел рисковать.

— С ней все в порядке? — Селестин сразу же подбежала, ее тонкая рука убрала волосы с моего лица. — Как ты себя чувствуешь, Зита?

От ее прикосновения руки Сефер сжались вокруг меня.

— Я в порядке. — Я улыбнулась Селестине и попыталась высвободиться из объятий принца.

Он не опускал меня на землю.

— Ей нужно восстановить силы. Убедись, что ты хорошо накормила ее сегодня. Фрукты и овощи, орехи и немного мяса тоже. И много воды.

Он говорил как врач. Я рассмеялась.

Он этого не сделал.

Не разжимая губ, он подвел меня к дивану и опустил так нежно, что у меня снова возникло странное ощущение в затылке. Он опустился на колени рядом со мной, сведя брови.

— Веди себя прилично. — Кончики пальцев и когти прошлись по краю моей щеки. — Береги себя — а еще лучше, позволь Селестине позаботиться о тебе. Не выходи на улицу. Оставайся у огня. — Он взял меня за подбородок, золотистые глаза блуждали по моему лицу, опускаясь к губам.

Он собирался меня поцеловать?

Я бы не отстранилась — не отступала, — но все же.

Твердо кивнув, он ушел.

И я понятия не имела, что с этим делать… что бы это ни было.

Селестин, задумчиво прищурившись, некоторое время наблюдала за мной, затем оглянулась на дверь, которую он закрыл за собой.

— Ну. — Пожав плечами, она повернулась и принялась хлопотать надо мной, принося одеяла и тарелки с едой, стакан воды и чашку дымящегося кофе.

Я ела, пила и болтала с ней, но все это время это странное ощущение ползло у меня по затылку.

Неправильность. Вот что это было.

Непреодолимое чувство неправильности.

Сефер. Принц. Его королевская колючесть заключалась в том, что он был добр ко мне. И я имела в виду хороший. Это было не просто желание, заставляющее его прижимать меня к себе, ласкать и делать то, что может быть ошибочно истолковано как приятное. Это было…

Странно.

— Почему ты хмуришься? — Спросила Селестин, разливая по чашкам из кофейника. Бледно-голубая глазурь соответствовала мягкому оттенку ее глаз. — Ты выглядишь озабоченной этим утром.

Я прикусила губу. Спросить было бы проявлением слабости? Спросить его, конечно, но, возможно, я была в безопасности, спросив ее.

— Это он. — Я кивнула в сторону двери, за которой он исчез час назад. — Он… милый.

Ее пристальное внимание оставалось прикованным ко мне на мгновение дольше, затем она выпрямилась, глаза расширились.

— О, это все? Я думала, ты собираешься сказать что-то еще. — Она усмехнулась, нахмурив брови. — Я не уверена, что понимаю твое замешательство. Сефер может быть милым. При случае.

— Но для меня? — Я зачерпнула свою чашку, вздыхая от того, что ее тепло впиталось в мои пальцы. — Нет, это ненормально. После всего, почему он вдруг стал добр ко мне?

Она наклонила голову, в ее глазах промелькнуло напряжение, когда она наблюдала за мной.

— У него есть свои причины.

— Которое, я полагаю, ты знаешь. Расскажи мне.

Она опустила глаза, наливая сливки в свой кофе.

— Я не собираюсь говорить за Сефера. Как бы ты мне ни нравилась, я лояльна к нему.