Но более того, я не хотела возвращаться.

Я никогда не принадлежала Эрику, но он этого не видел.

Оттуда открылось больше истин, подобно птице в гнезде, которая впервые медленно расправляет крылья, проверяя, насколько далеко они зашли.

Эрик никогда не был влюблен в меня, просто в идею обо мне. Он хотел ту версию меня, которую я продавала на сцене — милую и кокетливую, невинную, но не слишком невинную, достаточно любопытную, чтобы довести этот флирт до конца.

Хорошая девочка с озорной стороны.

Но я не была уверена, что я была хорошей девочкой.

Я была резкой и колючей, а не милой и нежной. Женщиной с мускулами и зубами, а не девушкой с мягкой плотью и улыбкой.

Зинния была именно такой.

Но не я.

Я поерзала в руках Сефера, нахмурившись.

— Ты не хочешь спать, не так ли? — Его голос прогрохотал в темноте.

— Да и нет. — Я обвела круг вокруг его соска, это небольшое движение, управляемое в жидком состоянии моего тела. — Думаю, мне нужно немного времени, чтобы мой мозг отключился.

— Хм. — Он кивнул, и появился единственный тусклый свет фейри, золотистый и теплый. — Мы могли бы… тогда поговорить?

— О чем?

Он запустил пальцы в мои волосы.

— Расскажи мне о своей сестре.

— Почему?

Он глубоко вздохнул, слегка нахмурив брови.

— Я потерял свою сестру еще до того, как узнал ее получше. Иногда кажется, что чего-то не хватает. Когда случается что-то хорошее или я хочу посмеяться над чьим-то несчастьем, я ловлю себя на том, что смотрю в свою сторону, чтобы разделить это с… — Его плечи приподнялись. — Но там никого нет. Или, по крайней мере, его не было. Его взгляд переместился на меня.

Тогда между нами установилось взаимопонимание.

Кое-что из этого я могла бы назвать. Мы привыкли друг к другу. Как ни странно, нам было комфортно друг с другом. Может быть, мы даже понравились друг другу. Мы заполнили пробелы в жизнях друг друга.

Но кое-что из этого было не только невысказанным, но и невыразимым. Не было слов для полноты во мне. Я не могла назвать чувства, которые увидела в мерцающем отражении его глаз.

Может, и к лучшему, что мне не хватило слов. Потому что, каким бы умопомрачительным ни был секс, это было лишь временное явление. Мне предстояло убить фейри-убийцу, и я не ожидала, что переживу попытку.

До этого момента это было просто забавой — поддаться нашей взаимной одержимости.

— Ты рассказала мне о ее смерти. — Комок в горле дернулся, когда он сглотнул. — Теперь расскажи мне о ней.

Глубоко вздохнув, я взяла медальон с тумбочки. Открыв его, я призвала свет фейри поближе и показала ему крошечный рисунок, на котором мы были изображены вдвоем.

— Это она.

Его брови приподнялись, когда он наклонился ближе.

— Все эти рисунки в твоем альбоме… Я думал, что это ты, но… все они — она. — Он провел пальцем по краю медальона. — Здесь ты выглядишь такой юной.

— Шестнадцать. — Щеки все еще округлые, глаза яркие, девочка по сравнению с моей сестрой, и намного ниже ростом. Те, кто владел магией фейри, часто были выше, сильнее, быстрее большинства людей. У меня было немного силы и ловкости, но рост был всего пять футов. — По сравнению с этим она возвышалась надо мной, — пробормотала я, думая о всех тех случаях, когда мне приходилось смотреть на нее снизу вверх. — Пять футов шесть дюймов. Хотя, когда люди видели ее на сцене, они всегда думали, что она выше.

Он медленно кивнул.

— Я помню ее. Я тоже не представлял, что она такая маленькая. Хотя я не помню, чтобы видел тебя тогда.

— Я работала за кулисами. Ты бы меня не увидел, а даже если бы и увидел, то не заметил бы меня тогда.

— Я бы не был так уверен.

Когда я оторвала взгляд от медальона, он бросил на меня странный взгляд, пристальный, как будто он увидел меня — действительно увидел меня там, где Эрик не видел.

Я прочистила горло и оторвала от него взгляд, мне не понравилась интимность его долгого зрительного контакта.

— Хотя у меня есть дар фейри, она была действительно одарена. Она так быстро освоила шелка и обруч, что это произвело впечатление на менеджера, и она стала первой в списке, а не просто очередной танцовщицей в хоре. — Я усмехнулась, поворачивая медальон к свету. — Ее мастерство и сила — это было прекрасно, невероятно. Лучше, чем моя магия. Я имею в виду… Я могу только проклинать людей. Это автоматически заставляет насторожиться любого, кто знает об этом. Это не может принести никакой пользы миру. Это проклятие, а не дар.