Мои глаза горели от жалости к нему. Мои вены бурлили при виде его брата и его родителей. Как они смеют? С их собственным сыном?

Мне удалось сглотнуть и, наконец, заговорить.

— О, Сефер. — Я скользнула на него сверху и запечатлела поцелуй на его губах. — Мне так жаль. Они никогда не должны были этого делать — думать так. Ты… — Я прижалась своим лбом к его лбу и закрыла глаза, пока они не перестали так сильно гореть. — Мне нравится твой хвост. Даже твои когти. И твои полоски… Они прекрасны. Они напоминают мне ручьи, стекающие по склону горы после сильного ливня. — Я провела по ним пальцами. — Это пути, сходящиеся и разделяющиеся, ведущие к таким интересным местам. Я хочу пройти по ним всем.

Он открылся мне, когда я поцеловала его, прижала к себе, его прикосновения были нежными.

Больше всего я ненавидела его мягкость, потому что там, где все наказания и жестокий, прекрасный секс потерпели неудачу, это было то, что сломило меня.

И я ответила тем же.

ГЛАВА 41

— Я тут подумал, — объявил он, когда мы завтракали за тем, что стало нашим рабочим столом.

— Я чувствую, что должна волноваться. — Я выгнула бровь. — Твои размышления обычно приводят к тому, что ты делаешь мне что-то неприятное.

Он ухмыльнулся.

— Прошлой ночью тебе это не показалось таким уж неприятным, судя по тому, как ты вопила мое имя.

— Я бы сказала, что это был скорее крик, чем вопль.

Он пожал плечами.

— Семантика. Дело в том, что я часто заставлял тебя кончать, и я не слышал ни слова жалобы. И все те разные способы, которыми я трахал тебя, были потому, что я думал об этом, пока ты покрывала наших гостей. Так неужели мои мысли действительно такие плохие?

Это привело к появлению нескольких довольно интересных способов провести время. Я сделала большой глоток фруктового сока — того фруктового, тропического, который мы иногда смешивали со спиртными напитками.

— Может быть, и нет. — Я постаралась небрежно пожать плечами.

Его ухмылка говорила о том, что я потерпела неудачу.

— В данном случае я думал о нашем постыдном задании. — Он отодвинул тарелку и наклонился вперед. — В твоем плане использовать представление, чтобы сблизиться со мной, не было ничего плохого — на самом деле, довольно элегантного. Просто ты выбрала не того мужчину.

Или правильного.

Эта мысль прозвучала в моей голове, ясная и ужасно яркая.

Дерьмо.

Черт!

Потому что чувство во мне… это было не просто отсутствие ненависти. Это была… обратная сторона медали.

Я влюблялась в него.

И это пришлось прекратить.

Потому что, хотя в мои планы больше не входило убивать принца и быть убитой его охраной, я все еще знала, что месть за Зиннию была последним, что я когда-либо сделаю.

У меня не было будущего. Следовательно, у нас не было будущего.

Глубоко дыша из-за этих мыслей, я потеряла нить того, что он говорил.

— Ты сказала, что часть ее волос была отрезана, верно?

Я моргнула, глядя на него. Я не доверяла своему голосу, поэтому кивнула.

— Это наводит на мысль об одержимости. Желание обладать. Если мы сможем погрузить убийцу в ту ночь, в женщину, в которую он был так увлечен, он не сможет не действовать.

Мои страхи испарились, когда что-то более яркое зажужжало во мне.

— Действовать? О чем ты думаешь?

— Ты даешь грандиозное представление. Как в ту ночь, но… больше. Хотя ты очень похожа на нее… — Он улыбнулся, окинув взглядом мое лицо. — У тебя другой подбородок, глаза острее. Но я не думаю, что они вспомнят об этом через десять лет. Они увидят ее.

Пульс застучал у меня в горле.

— Представление, чтобы выманить его?

— Точно. После мы сделаем вид, что ты одинока, уязвима. Ты выбьешь из него признание. Возможно, используя астролябию — когда он ее увидит, он отреагирует, и вы сможете заставить его признать, что она принадлежала ему.

— Кажется, что я одна?

— Я буду поблизости. Достаточно далеко, чтобы он не смог сразу меня обнаружить, но когда ты заставишь его заговорить, он отвлечется, и я смогу подойти ближе.

Я стиснула зубы.

— Я не хочу, чтобы ты убивал его.

— Я не буду. Я просто твоя правая рука. Тебе нужно удержать его: я твои кандалы. Он даже не подумает о том, чтобы причинить тебе боль: я позабочусь о твоей безопасности. Он сглотнул. — Я не хочу, чтобы ты пострадала из-за этого, Зита.

Это было… почти мило с его стороны. Может быть, даже слаще, потому что это было бесполезно. В глубине души я знала, что это будет моим концом. Я знала, что собираюсь перерезать убийце горло, пока он забирает мою жизнь, как забрал ее. И я не возражала.