“Нам нужно поставить корабль на ускоритель”, – сказал Маск на внеплановой встрече с сотней рабочих, которые выстроились полукругом вокруг него в одном из трех шатров-ангаров в Бока-Чике. Стоял июль 2021 года, и солнце палило нещадно, а Маск хотел получить у FAA разрешение на запуск Starship. Он решил, что лучше всего будет установить первую и вторую ступени ракеты на стартовую площадку, показав тем самым, что к полету они готовы. “Так бюрократы оторвут от стула свои задницы, – сказал он. – Под давлением общественности им придется выдать разрешение”.

Это было довольно бесполезно, но вполне в духе Маска. В итоге ракета Starship оказалась готова к полету лишь в апреле 2023-го, а до этого оставалось еще почти два года. Но, подчеркнув, что дело не терпит отлагательства, он надеялся надавить на всех: на бюрократов, на рабочих и даже на самого себя.

Следующие несколько часов он бродил вдоль сборочных линий, размахивая безволосыми руками и слегка наклонив голову, и время от времени останавливался, чтобы молча на что-нибудь посмотреть. Он становился все мрачнее, а его остановки начинали казаться зловещими. К девяти вечера из-за горизонта над океаном встала полная луна, и она, казалось, превратила его в совершенно одержимого человека.

Я уже видел, как Маск входит в свой сатанинский режим, и поэтому почувствовал, что грядет. Как бывает часто – в значительных масштабах минимум два-три раза в год, – внутри у него нарастало непреодолимое желание отдать приказ о начале нового аврала, о старте круглосуточной работы, как на аккумуляторном заводе в Неваде, как на автомобильном заводе во Фримонте, как в офисах команды по разработке автопилота и как впоследствии в сумасшедший месяц после покупки Twitter. Его цель состояла в том, чтобы расшевелить болото и, как он выражался, “вытолкать все дерьмо из системы”.

Грозовые тучи, сгустившиеся в его голове, разразились дождем, когда он в сопровождении нескольких топ-менеджеров пришел к стартовой площадке и не застал за работой никого. Был поздний вечер пятницы, и большинство людей такому не удивились бы, но Маск взорвался. Он выместил свой гнев на высоком и безропотном инженере-строителе Энди Кребсе, который отвечал за постройку инфраструктурных объектов на Starbase. “Почему никто не работает?” – спросил Маск.

К несчастью для Кребса, это была первая за три недели ночь, когда он сам не трудился на башне и на стартовой площадке от заката до рассвета. Он говорил тихо, немного заикаясь, и его неуверенные ответы Маску не нравились. “В чем, черт возьми, проблема? – наседал он. – Я хочу, чтобы работа кипела”.

Тут он и отдал приказ о начале аврала. Он сказал, что первую и вторую ступени Starship необходимо уже через десять дней выкатить из производственных отсеков и установить на стартовой площадке. Он велел немедленно прислать в Бока-Чику и бросить в бой пятьсот рабочих с других площадок SpaceX – с мыса Канаверал, из Лос-Анджелеса, из Сиэтла. “Это не волонтерская организация, – заявил он. – Мы вам не скауты, печенье не продаем. Пусть летят сюда сейчас же”. Он позвонил Гвинн Шотвелл, которая мирно спала в Лос-Анджелесе, и сказал, что нужно понять, кто из рабочих и руководителей отправится в Бока-Чику, она возразила, что инженерам на мысе нужно готовиться к запускам Falcon-9. Маск велел их отложить. Он считал, что аврал важнее.

Энди Кребс

Вскоре после часа ночи Маск отправил всем сотрудникам SpaceX письмо с темой “Аврал Starship”. “Каждый, кто не занят в других принципиально важных проектах SpaceX, должен немедленно переключиться на работу по выведению на орбиту первой ракеты Starship, – написал он. – Прошу вас прилететь, приехать или добраться сюда любыми другими доступными вам способами”.

Кико Дончев, который получил признание, когда Маск развел такую же бурную деятельность, однажды ночью не застав почти никого за работой на площадке LC-39A, принялся собирать своих лучших рабочих на мысе Канаверал в командировку в Техас. Ассистентка Маска Джен Балахадиа попыталась забронировать гостиничные номера в расположенном неподалеку Браунсвилле, но они по большей части были заняты, поскольку в городе проходила конференция пограничников. В результате Балахадиа купила для рабочих надувные матрасы. Сэм Патель всю ночь не смыкал глаз, разрабатывая новую иерархию должностей и структуру отчетности, а также ища возможность отправить в Бока-Чику достаточно продуктов, чтобы всех прокормить.

Когда Маск вернулся со стартовой площадки в здание Starbase, видеомонитор над входом уже перепрограммировали. На нем светилась надпись “Дедлайн для установки ракеты – 196 ч 44 м 23 с” и отсчитывались секунды. Балахадиа пояснила, что Маск не позволил им округлить цифры до дней и даже часов. Важна была каждая секунда. “Мы должны добраться до Марса, пока я не умер, – сказал он. – Кроме нас самих, никто не подтолкнет нас к полету на Марс, и порой толкать всех приходится мне”.