На одно из совещаний в середине июля Маск принес несколько игрушек, в том числе робота, который следил за человеком взглядом, и робота, который танцевал брейк-данс. Он полагал, что у игрушек тоже можно кое-чему поучиться: например, маленькая игрушечная машинка подсказала ему, что настоящие автомобили тоже можно производить с помощью отливки, а конструктор Lego помог понять, насколько в производстве важна точность. Optimus стоял посреди мастерской, поддерживаемый рамой. Он медленно обошел вокруг Маска и поставил на место коробку, которую держал в руках. Маск взял джойстик и сделал так, чтобы Optimus снова поднял коробку и передал ее фон Хольцхаузену. Когда робот справился с заданием, Маск легонько толкнул его в грудь, чтобы посмотреть, упадет ли он. Стабилизаторы работали: робот остался стоять. Маск довольно кивнул и снял Optimus на видео. “Когда Илон достает телефон, чтобы снять видео, можно не сомневаться: ты произвел на него впечатление”, – говорит Ларс Морави.

После этого Маск объявил, что грядет публичная презентация, где он собирается представить Optimus, полностью автономное вождение и Dojo. “Во всех этих проектах, – сказал он, – мы пытаемся решить монументальную задачу по созданию общего искусственного интеллекта”. Мероприятие под названием “День ИИ – 2” должно было состояться 30 сентября 2022 года в штаб-квартире Tesla в Пало-Альто. Команда дизайнеров создала для него собственный логотип, на котором Optimus показывал сердечко, сложив в него свои изящные пальцы.

Не зная точно, как поступить с Twitter, Маск в июне 2022 года взвешивал три варианта. План А – закрыть согласованную сделку о покупке компании за 44 млрд долларов. Планы B и C – либо пересмотреть стоимость покупки, либо вовсе отказаться от сделки. Чтобы построить финансовые модели этих сценариев, он привлек к работе Боба Суона, бывшего генерального директора eBay и Intel и партнера в венчурной компании Andreessen Horowitz, которая входила в число инвесторов сделки.

Проблема заключалась в том, что бесхитростный Суон настаивал на плане А. Он не видел веских причин для выхода из сделки. Он принял на веру большую часть данных из информационного письма, подготовленного Twitter, сделал небольшую поправку и представил довольно благоприятную финансовую модель. Маск, уверенный, что мировая экономика стоит на пороге рецессии, а Twitter занижает число ботов, напал на Суона. “Если ты всерьез показываешь мне это, вероятно, эта работа не для тебя”, – сказал он.

Суон слишком многого добился, чтобы терпеть такое обращение. “Я совершенно серьезен, и ты, пожалуй, прав, – ответил он. – Вероятно, эта работа не для меня”. И уволился.

И снова Маск позвонил своему близкому другу и одному из первых инвесторов Tesla Антонио Грасиасу, руководившему командой спецназа, которая в 2007 году помогла выявить ряд проблем, возникших в Tesla. Грасиас в то время отдыхал в Европе с несколькими своими детьми. “Выходя из совета директоров Tesla, ты сказал, что я могу обращаться к тебе за помощью”, – напомнил ему Маск. Грасиас согласился собрать команду, чтобы тщательно проанализировать финансовое положение Twitter.

Грасиас полагал, что должен привлечь независимый инвестиционный банк, чтобы произвести надлежащую оценку и изучить структуру капитала. Он поговорил со своим другом Робертом Стилом из компании Perella Weinberg Partners, и тот с характерной для себя прямотой спросил у Маска, какова его цель: отказаться от покупки Twitter или купить Twitter по более низкой цене? Маск сказал, что предпочтет второе. Это было правдой, по крайней мере большую часть времени, но вместе с тем Маск был вынужден – в силу юридических и психологических причин – скрывать еще бoльшую правду о том, что иногда по утрам, а порой и по вечерам у него возникает чувство, что он ввязался в авантюру, из которой ему хочется выбраться. Стил подметил в Маске интересную вещь. Когда большинству клиентов предлагают три-четыре варианта, они спрашивают, какой из них рекомендует банкир. Маск же подробно расспросил его о каждом из вариантов, но просить рекомендацию не стал. Он хотел принять решение сам.

Когда Маск потребовал предоставить ему исходные данные и раскрыть методологию определения, сколько в Twitter реальных пользователей, Twitter в буквальном смысле завалил его данными в форматах, которые его команда сочла практически непригодными к использованию. Маск использовал это как предлог, чтобы попытаться выйти из сделки. “Почти два месяца господин Маск запрашивал данные и информацию, необходимые для проведения независимой оценки распространенности фальшивых и спамерских аккаунтов”, – написали его юристы. Twitter сопротивлялся, и это означало, что Маск готов реализовать свое “право расторгнуть соглашение о слиянии”.

В результате руководство Twitter подало против Маска иск в Делавэрский канцлерский суд, утверждая, что он “отказывается исполнять свои обязательства перед Twitter и акционерами компании, поскольку сделка, которую он заключил, более не удовлетворяет его личным интересам”. Судья Каталин Маккормик назначила разбирательство по иску на октябрь.

Бизнес-менеджер Джаред Берчалл и юрист Алекс Спиро пытались удержать Маска от отправки сообщений и твитов, которые подорвут его положение, натолкнув всех на мысль, что он хочет выйти из сделки, поскольку доходы от рекламы снижаются, а экономика переживает спад. “Я сейчас же позвоню ему и скажу, чтобы он перестал твитить”, – однажды сказал Спиро Берчаллу. Но этого льва Спиро было не укротить. Через десять минут Маск разразился целым ураганом твитов, написанных словно назло его юристам. “Вот и поговорили с ним о твитах”, – сказал Берчалл Спиро.