Это громкое заявление звучало так, будто именно от Маска по воле небес зависит прогресс всего человечества. Но, как и во многих нелепых утверждениях Маска, в нем была крупица правды. “Я хотел надеяться, что люди могут стать космической цивилизацией и путешествовать среди звезд, – говорит он. – Но это никогда не произойдет, если не появится новая компания для постройки принципиально новых ракет”.

Космическое приключение Маска началось как некоммерческое объединение, созданное с целью повысить интерес к полетам на Марс, но теперь у Маска появилась комбинация стимулов, которая впоследствии определила его карьерный путь. Он готов был дерзать во имя великой идеи. Но вместе с тем ему хотелось сохранять практичность и прибыльность, чтобы обеспечивать себя. А это предполагало использование ракет для выведения на орбиту коммерческих и правительственных спутников.

Маск решил начать с небольшой ракеты, создание которой будет не слишком затратно. “Мы будем творить глупости, но только в ограниченном масштабе”, – сказал он Кантреллу. Вместо того чтобы выводить на орбиту крупные грузы, как Lockheed и Boeing, Маск задался целью сделать ракету подешевле, которая применялась бы для транспортировки небольших спутников, появившихся благодаря прогрессу в технологии изготовления микропроцессоров. Он сосредоточился на одном ключевом параметре: стоимости вывода одного фунта груза на орбиту. Стремясь максимизировать отдачу с каждого доллара, он стал одержим увеличением тяги двигателей, снижением массы ракет и поиском путей для их повторного использования.

Маск попытался нанять на работу двух инженеров, которые сопровождали его в Москве. Но Майк Гриффин не хотел переезжать в Лос-Анджелес. Он работал в венчурной компании In-Q-Tel, которая финансировалась ЦРУ и находилась в Вашингтоне, и намеревался построить прекрасную карьеру в научной политике. В 2005 году президент Джордж Буш назначил его руководителем NASA. Джим Кантрелл рассматривал возможность работать с Маском, но просил множество гарантий, которые Маск не желал ему предоставлять. В итоге Маск, по сути, оказался главным инженером компании.

В мае 2002 года он зарегистрировал компанию Space Exploration Technologies. Сначала для ее обозначения он пользовался аббревиатурой SET. Через несколько месяцев, однако, он привлек внимание к своей любимой букве, выбрав более запоминающееся название – SpaceX. На одной из первых презентаций он обозначил свою цель: запустить первую ракету к сентябрю 2003 года и отправить беспилотный аппарат на Марс к 2010 году. Так продолжилась традиция, установленная им в PayPal: он назначал нереалистичные сроки, в результате чего его отчаянные идеи превращались из совершенно безумных в очень позднеспелые.

В мае 2002 года, пока Илон запускал SpaceX, Джастин родила их первенца, мальчика, которого назвали Невада, поскольку он был зачат на ежегодном фестивале Burning Man, проходящем в этом штате. Когда Неваде было два с половиной месяца, они всей семьей отправились в Лагуна-Бич к югу от Лос-Анджелеса на свадьбу к родственнику. В разгар торжества управляющий пришел в зал в поисках Масков. Их ребенку плохо, сказал он.

Когда они поднялись в номер, фельдшеры уже интубировали Неваду и давали ему кислород. Няня рассказала, что он спал в своей колыбели, лежа на спине, и вдруг перестал дышать. Причиной, вероятно, был синдром внезапной детской смерти, болезнь неустановленной этиологии, которая остается главной причиной младенческой смертности в развитых странах. “Когда фельдшеры привели его в чувство, он уже так долго не получал кислорода, что его мозг умер”, – сказала впоследствии Джастин.

Кимбал поехал в больницу вместе с Илоном, Джастин и ребенком. Хотя у Невады и диагностировали смерть мозга, в течение трех дней в нем искусственно поддерживали жизнь. Когда его в конце концов решили отключить от аппарата искусственной вентиляции легких, Илон ощутил, как в последний раз стукнуло его сердце, а Джастин, держа малыша на руках, услышала его предсмертный хрип. Маск плакал навзрыд. “Он волком выл, – говорит его мать. – Волком выл”.

Поскольку Илон сказал, что не выдержит возвращения домой, Кимбал снял им с Джастин номер в отеле Beverly Wilshire. Управляющий предоставил им президентский люкс. Илон попросил его избавиться от одежды и игрушек Невады, которые привезли в гостиницу. Лишь через три недели он набрался сил, чтобы поехать домой и взглянуть на комнату, которая раньше принадлежала его сыну.

Маск переживал утрату молча. Наваид Фарук, с которым он дружил со времен Куинса, прилетел в Лос-Анджелес, чтобы поддержать его после возвращения домой. “Мы с Джастин пытались вывести его на разговор о случившемся, но ему не хотелось об этом говорить”, – вспоминает Фарук. Вместо этого они смотрели кино и играли в видеоигры. В какой-то момент, нарушив долгое молчание, Фарук спросил: “Как ты себя чувствуешь? Как ты держишься?” Маск его оборвал. “Я знал его достаточно давно, чтобы понимать без слов, – говорит Фарук. – Я видел, что он категорически не хочет об этом разговаривать”.

Джастин, напротив, не скрывала своих чувств. “Ему было некомфортно, когда я делилась своими чувствами после смерти Невады, – говорит она. – Он говорил, что я манипулирую эмоциями, раскрывая душу нараспашку”. Она считает его эмоциональную сдержанность одним из защитных механизмов, выработанных в детстве. “Он отключает эмоции, когда ему плохо, – поясняет она. – Думаю, так он помогает себе держаться на плаву”.

Когда родился Невада, Илон пригласил отца прилететь из ЮАР, чтобы познакомиться с внуком. Рождение сына предоставило Илону шанс через тринадцать лет после отъезда из дома помириться с Эрролом или хотя бы изгнать некоторых демонов. “Илон был первым сыном нашего отца, и он, возможно, хотел что-то ему доказать”, – говорит Кимбал.