Маск и другие молодые инженеры работали допоздна, а потом запускали на своих компьютерах какой-нибудь многопользовательский шутер, например Quake III Arena, подключались к конференц-звонку и устраивали смертельные битвы, которые затягивались до трех часов ночи. Маск играл под ником Random9 и был (естественно) самым агрессивным. “Мы орали друг на друга, как толпа безумцев, – рассказывает один из сотрудников. – И Илон рубился вместе с нами”. Обычно он одерживал верх. “Он пугающе хорош в этих играх, – говорит другой сотрудник. – У него чертовски быстрая реакция, и он знал все хитрости и умел заставать людей врасплох”.

Маск назвал ракету, которую они строили, Falcon-1, как космический корабль из “Звездных войн” [5] , и позволил Мюллеру выбрать названия для двигателей. Он хотел, чтобы они получили красивые имена, а не просто комбинации из букв и цифр. В одной из фирм-подрядчиков работала женщина-сокольник, которая рассказала, какие бывают виды соколов. Мюллер выбрал для двигателей первой ступени название Merlin, а для двигателей второй ступени – Kestrel [6] .

Маск был сосредоточен на снижении расходов. И дело было не только в том, что на кону стояли его собственные деньги, хотя это и играло свою роль. Но главное, что экономичность имела чрезвычайную важность для достижения его итоговой цели – колонизации Марса. Он оспаривал цены на комплектующие, устанавливаемые поставщиками авиакосмической отрасли, поскольку обычно они были в десять раз выше, чем цены на подобные детали и компоненты в сфере автомобилестроения.

Его сосредоточенность на затратах, а также свойственное ему желание все контролировать привели к тому, что он хотел производить как можно больше комплектующих своими силами, вместо того чтобы заказывать их у поставщиков, как тогда было принято в ракето– и автомобилестроительной отраслях. Мюллер вспоминает, как однажды, когда SpaceX понадобился клапан, поставщик назвал цену: 250 тысяч долларов. Маск ужаснулся и сказал Мюллеру, что нужно сделать этот клапан самим. Они справились с задачей за несколько месяцев, потратив гораздо меньше. Другой поставщик попросил 120 тысяч долларов за привод, поворачивающий сопло двигателей второй ступени. Маск заявил, что он, по сути, не сложнее механизма для дистанционного открывания гаражных дверей, и велел одному из инженеров изготовить его за 5 тысяч. Джереми Холлман, молодой инженер из команды Мюллера, обнаружил, что клапан, который используется для смешивания жидкостей на автомойках, можно модифицировать для работы с ракетным топливом.

Однажды подрядчик поставил SpaceX алюминиевые полусферические днища для топливных баков, но взвинтил цену за следующую партию. “Прямо как маляр, который покрасил половину дома за одни деньги, а потом запросил втрое больше за вторую половину, – говорит Марк Джанкоса, ставший ближайшим коллегой Маска в SpaceX. – Илон этому не обрадовался”. Маск заявил, что поставщик “поступил по-русски”, намекая на свои переговоры с ракетными спекулянтами из Москвы. “Давайте сделаем их сами”, – сказал он Джанкосе. На заводе оборудовали новый цех для производства днищ. Через несколько лет SpaceX уже изготавливала 70 % компонентов своих ракет.

Когда началось производство первых двигателей Merlin, Маск спросил у Мюллера, сколько они весят. Около 450 кг, ответил Мюллер. Маск сказал, что двигатель Tesla Model S весит около 1800 кг, а затраты на его производство составляют около 30 тысяч долларов. “Если двигатель Tesla в четыре раза тяжелее твоего, почему твой стоит так адски дорого?”

Одна из причин состояла в том, что ракетные комплектующие должны были соответствовать сотням требований, предъявляемых военными и NASA. Инженеры крупных авиакосмических компаний выполняли эти требования неукоснительно. Маск пошел другим путем и велел своим инженерам критически оценивать любые регламенты. Впоследствии это стало первым шагом в пятиступенчатом проверочном листе, или “алгоритме”, который превратился в его мантру при разработке продуктов. Всякий раз, когда инженеры ссылались на “регламент”, который нужно соблюдать, Маск спрашивал: кто составил этот регламент? И ответ “военные” или “юристы” его не устраивал. Он требовал, чтобы ему назвали имя конкретного человека, который был автором регламента. “Мы обсуждали, как квалифицировать двигатель или сертифицировать топливный бак, и он спрашивал: «Зачем нам вообще это делать?» – говорит Тим Базза, сбежавший из Boeing и ставший вице-президентом SpaceX по запуску и испытаниям. – И мы отвечали: «Это требование содержится в военном регламенте». А он парировал: «Кто его написал? В чем смысл?»” Маск снова и снова повторял, что регламенты – это не более чем рекомендации. Единственные нерушимые требования устанавливаются законами физики.

Работая над двигателями Merlin, Мюллер составил плотный график для сборки одного из прототипов. Маску, впрочем, он показался недостаточно плотным. “Какого черта это тянется так долго? – спросил он. – Бред какой-то. Сократи время вдвое”.

Мюллер воспротивился. “Нельзя взять график, который мы и так урезали вдвое, и урезать его вдвое еще раз”, – сказал он. Маск холодно взглянул на него и велел остаться после совещания. Наедине он спросил у него, хочет ли он и дальше отвечать за разработку двигателей. Когда Мюллер ответил, что хочет, Маск сказал: “В таком случае, когда я прошу о чем-то, вынь да положь это передо мной”.

Не возражая больше, Мюллер с легкой руки Маска урезал сроки вдвое. “И что в итоге? – спрашивает он. – Мы разработали его примерно в те сроки, которые указали изначально”. Порой безумные графики Маска делали невозможное возможным, но порой это не получалось. “Я научился никогда не говорить ему нет, – говорит Мюллер. – Лучше сказать, что постараешься, а потом объяснить, почему ничего не вышло”.

Маск упорно назначал невыполнимые сроки, даже если в этом не было необходимости, например когда он приказал за несколько недель установить испытательные комплексы для ракет, которые еще даже не собрали. “Мы исходим из того, что ни одна задача не терпит промедления”, – повторял Маск. В работе в безотлагательном режиме были свои плюсы, поскольку она заставляла инженеров исходить из первооснов в своих рассуждениях, но, как отмечает Мюллер, были в ней и минусы. “Если назначать сжатые сроки, давая людям ощущение, что у них есть надежда уложиться в график, они приложат все усилия к работе, – говорит он. – Но инженеры не идиоты. Если назначать сроки, которые физически невыполнимы, у них пропадает вся мотивация. В этом главная слабость Илона”.