Не дожидаясь их реакции Констанция заняла свое место. Сигма села напротив, стараясь отодвинуть стул как можно дальше от Мурасаки. Он смотрел на Констанцию с вызовом, но Сигма сильно подозревала, что Констанция, при желании, может снова заставить его краснеть и смотреть в пол.

– Итак, чем вы занимались эти три дня? Судя по моим отчетам, Сигма прошла тестирование, составила примерный план работ и начала заполнять пробелы в своих знаниях. Большую часть продуктивного времени ты посвящала именно изучению математики. Это в целом близко к тому заданию, которое ты получила.

Близко? Сигма сглотнула. Что значит близко? Разве не это было ее заданием? А что тогда?

– Что касается Мурасаки, то с тобой дела обстоят намного хуже. Сколько времени ты посвятил своей задаче?

Мурасаки молчал.

– Не знаешь? Я тебе скажу. Примерно час. Час за три дня. Как ты собираешься сдавать практику коммуникаций при таком подходе?

Мурасаки молчал.

– Если ты думаешь, что нашел очень остроумный выход решить стоящую перед тобой задачу тем, что просто сведешь к минимуму коммуникации со своим партнером, то ты глубоко ошибаешься. Это будет незачет без права пересдачи. И мое доброе отношение к тебе не сможет тебя спасти.

Сигма снова покосилась на Мурасаки. Доброе отношение? Значит, ей не показалось, что между ними чуть более теплые отношения, чем между куратором и студентом? Но если Кошмариция называет такое отношение добрым, то что тогда злое?

– Мурасаки, рассказывай, – сказала Констанция Мауриция. – Я тебя слушаю. Как ты собираешься выполнять свое задание? Как ты собираешься помогать Сигме в изучении математики, если ты днями и ночами болтаешься в городе или спишь как убитый, потому что то, чем ты занимаешься, отнимает у тебя все силы? Я тебя слушаю.

– Я думал ограничиться общим руководством, – сказал Мурасаки. – Дал Сигме несколько важных стратегических советов по подготовке.

Констанция посмотрела на Сигму.

– Он в самом деле дал тебе важные советы по стратегии изучения математики? – в голосе куратора звучала неприкрытая ирония.

– В самом деле, – серьезно ответила Сигма. – Я собиралась подтянуть нулевые задачи, Мурасаки объяснил, что при моих результатах выгоднее сделать упор на рациональных решениях уже решенных. Это принесет больше баллов.

– Разумно, – согласилась Констанция. – Но непохоже, чтобы этот совет занял много времени. Остальные, я думаю, были примерно такими же. Да, Мурасаки?

– Да, – согласился он.

– Нет, – сказала Констанция, – это плохая идея. Нет, Сигма, не дергайся. Совет Мурасаки тебе дал хороший. Но этого недостаточно, Мурасаки. Ты должен следить за прогрессом Сигмы и, если его не будет, понять причины. Устранить их. Отвечать на все вопросы. Объяснять все непонятное. Сделать так, чтобы математика для Сигмы из набора абстрактных правил превратилась в рабочий инструмент, которым можно воспользоваться в любой момент. Ты понял меня?

Сигма обернулась к Мурасаки. Он смотрел на нее оценивающим взглядом. Сигма вымученно улыбнулась. Требования Констанции выглядели невыполнимыми. И непонятными. Что значит – рабочий инструмент? Она что, должна в уме интегралы брать? Зачем?

– Я понял, Констанция Мауриция, – подчеркнуто вежливо сказал Мурасаки. – Я приложу все силы, чтобы выполнить свою задачу, – он сделал небольшую паузу и добавил своим обычным голосом самовлюбленного придурка, – я только не понимаю, почему я должен делать то, с чем целый год не смогли справиться преподаватели Академии. Я должен исправлять их ошибки?

– Я не ошибка, – вскочила Сигма.

– Сядь, – скомандовала Констанция Мауриция. – Разумеется, ты не ошибка. А что касается Мурасаки, я думаю, он просто забыл, сколько долгов у него было после первого курса. Да, Мурасаки? – с улыбкой спросила женщина. – И что кто-то не высказывал претензии к лучшим преподавателям Академии, а помогал ему сдавать предмет за предметом. Правда, Мурасаки? Ты просто забыл и только поэтому позволил сейчас себе этот выпад в адрес профессора Романи?

– Семь, – ответил Мурасаки. – Я не забыл.

Сигма нахмурилась. На первом курсе у них было восемь предметов. У Мурасаки было семь хвостов? То есть он завалил почти все, что можно, и его все равно не исключили? Наверное, у него или очень большой талант или очень мощный покровитель. Например, куратор? Сигма тряхнула головой. Нет, она даже думать об этом не будет!

Констанция улыбнулась улыбкой, которая могла бы убить не хуже пули.

– Вот и чудесно, что не забыл. А сейчас настало время отдавать долги этим прекрасным людям. И к тому же, ты и сейчас не отличник. И еще не забывай, что мы никогда не ставим задач, с которыми студент не может справиться. Сигма – очень способная ученица. Математика – ее единственное слабое место. И я скажу тебе еще кое-что, Мурасаки, что тебя, возможно, немного утешит. Проблемы с математикой у Сигмы возникли потому, что она слишком много времени посвящала двум другим предметам. Да-да, тем самым, которые ты сдавал мучительнее всего. Девочке просто не хватило умения правильно распределять время и отказываться от любимых предметов в пользу нелюбимых. Поэтому начиная с сегодняшнего дня мы сделаем вот что. Мурасаки, ты перестаешь играть в покер с утра до ночи и с ночи до утра.