Шрифт:
Сигма пожала плечами.
– Он жаловался, что у него хвост по элементарному разложению. Просил помочь.
Констанция поморщилась.
– Какая грубая работа, надо же. Насколько вы с ним были близки?
– Мы дружим, – начала Сигма. – Дружили в прошлом году.
– Я не о том.
Сигма покраснела.
– Ни насколько.
– Никаких телесных контактов?
– Я его обняла при встрече.
Мурасаки фыркнул. Сигма обернулась к нему.
– Что смешного?
– За что ты его обняла? За колени?
– За плечи! Он наклонился!
Констанция с интересом посмотрела на Сигму.
– То есть инициатором был он?
– Не знаю, – Сигма отчаянно пыталась вспомнить их встречу. – Я сказала, что обняла бы его, если допрыгнула. Он наклонился, я его обняла и все. Больше ничего не было! Честное слово!
– А как вы оказались у тебя?
– Я позвала его выпить кофе.
– Значит, это тебе захотелось его обнять и пригласить к себе, – протянула Констанция. – Похоже, феромоны и правда играли какую-то роль в плане Ипса, ты правильно догадался, Мурасаки. Как жаль, что я не встретила Ипса до того, как он искупался в фонтане. Интересно, – Констанция повернулась к Мурасаки. – а ты-то зачем пришел к Сигме?
– Переночевать, чтобы не сбежать в казино, – легко улыбнулся Мурасаки, будто признался в том, что съел лишнюю конфету.
– Не сияй, как солнце, – одернула его Констанция. – Конечно, нам всем очень повезло, что вчера обстоятельства сложились именно так, но теперь мне сложнее понять, кто был целью Ипса. И в следующий раз, – строго сказала Констанция, – Мурасаки, не вздумай больше так поступать. Если тебе кажется, что что-то не так, что ты должен сделать?
– Сообщить куратору, – снова улыбнулся Мурасаки.
– Вот именно. На протяжении всей учебы. На каком курсе ты бы ни был, и где бы ты ни находился. Понятно?
Сигма прикусила губу. А почему ее Констанция не предупреждает ни о чем таком? Потому что она не в состоянии почувствовать неладное? Или Констанция просто особенно бережно относится к Мурасаки?
– Я бы хотела, чтобы никакого следующего раза не было. Но зная тебя, я уверена на все сто процентов, что следующий раз обязательно будет, и не один.
– Вероятность не измеряется в процентах, – вдруг сказала Сигма.
Констанция вдруг улыбнулась.
– Вижу, Мурасаки ходит к тебе не только ночевать. Это хорошо. Можете идти.
Когда за ними закрылась дверь кабинета, Сигма с тревогой посмотрела на Мурасаки. Он сейчас опять сползет по стенке и ей придется искать ему воду и гранатовый сок?
– Я в порядке, – сказал Мурасаки и добавил, – я не читаю твои мысли, они у тебя написаны на лице крупными буквами.
– Да?
– Да, сегодня я не боролся с Констанцией за свою свободу, – ответил Мурасаки.
– И на том спасибо.
– А ты что, чем-то недовольна?
– Да, – проворчала Сигма. – Тем, как я готовлюсь к экзамену по математике.
Мурасаки расхохотался, обнял Сигму за плечи и они пошли к выходу из академического корпуса.
– Слушай, но мне правда надо учиться! – Сигма попыталась сбросить его руку, когда поняла, что идут они отнюдь не в библиотеку.
– Вот и будем учиться на улице. Смотри, какую ты нам хорошую погоду устроила!
– Но я хочу в библиотеку!
Мурасаки остановился и развернулся к Сигме.
– Слушай, ты только не обижайся, хорошо? Скоро до тебя дойдет весь ужас ситуации. И тебе захочется поплакать. Или поорать. Разбить что-нибудь. И все это лучше делать где-нибудь за пределами Академии. Я по себе знаю. Поверь мне.
Глава 13. Последствия
Сигму накрыло через полчаса, в парке. Она сидела с ногами на скамейке, сбросив кеды, и читала вслух доказательства очередной теоремы, а Мурасаки перебивал ее вопросами. Но поскольку вопросы касались исключительно теоремы, Сигма не возражала. Тем более, что хотя вопросы Мурасаки задавал таким тоном, будто ему скучно и он цепляется к словам, но на деле они оказывались очень полезными.
А потом вдруг в середине фразы Сигма поняла, что не может разобрать ни слова, потому что очень сложно читать, когда буквы расплываются, а на планшет падают слезы.
Мурасаки подвинулся поближе, отобрал у нее планшет, отложил его в сторону и обнял Сигму.
– Плачь, – сказал Мурасаки. – Это нормально.
Сигма уткнулась носом в его плечо, в ту самую дурацкую рубашку, и зарыдала вслух. Мурасаки гладил ее по голове и ничего не говорил. Наконец, Сигма поняла, что слез больше не осталось, а рубашка Мурасаки промокла, наверное, до пупка. Она подняла голову. Мурасаки ей грустно улыбнулся.