– Меня это, скорее, радует, – призналась Сигма, отвернув лицо к стене. – Хлопок быстро выгорает и не липнет к коже.

– Да, синтетика бы ухудшила ситуацию, – согласился врач.– Теперь я понимаю вашу любовь к натуральным тканям.

Сигма слабо улыбнулась. Рука начинала болеть. Прошло несколько мучительных минут, прежде чем она ощутила слабый укол в районе сустава, а по коже растекся легкий холодок от регенерирующего геля. Сигма отважилась посмотреть на руку. От локтя до запястья расплылось рваное красное пятно. Но под слоем геля оно быстро бледнело.

– Посидите десять минут и можете идти. И никакого алкоголя вечером. И постарайтесь завтра вести себя осторожнее. Нашими встречами может заинтересоваться ваш куратор. Я обязан сообщить ему о том, что с вами происходит, вы же понимаете.

– Конечно, – кивнула Сигма. – Сообщайте.

Мурасаки ждал ее у выхода из медицинского корпуса. Выразительно посмотрел на дыру в рукаве куртки. Перевел глаза на Сигму. Сигма пожала плечами.

– Почему, – со страданием в голосе спросил Мурасаки, – ты теперь все время оказываешься в медицинском корпусе? Чем ты занимаешься после занятий, Сигма?

– Знаешь, есть такое выражение – «отбить парня»? – улыбнулась Сигма. – Вот этим я и занимаюсь. В буквальном смысле. Отбиваю тебя у твоих девочек.

Мурасаки взял Сигму за руку и повернул так, чтобы видеть прореху на рукаве. Коснулся пальцем голой кожи в просвете ткани.

– Ничего себе был ожог. Кто это сделал?

– Пойдем домой, Мурасаки, а? – попросила Сигма. – Все равно ведь не скажу. И потом, видишь, все уже прошло. И никаких последствий.

– Вот только последствий нам не хватало! Я убью, если узнаю, кто это, – зло пообещал Мурасаки.

– Поэтому и не скажу, – вздохнула Сигма. – Я и сама бы могла убить их, если бы захотела. Но все равно спасибо. Ты ужасный романтик.

Они брели по дорожке к выходу из Академии, снег стал не таким густым, хотя все еще оставался слишком холодным для обычного снега из обычной воды. Мурасаки обнимал Сигму, прижимая к себе, будто кто-то мог ее отобрать у него. А она прижималась к нему, потому что он был теплым, он был родным и в конце концов, он просто был.

– И все равно, – шепотом сказал Мурасаки, когда они уже ехали в такси, и Сигма почти засыпала у него на плече, – я не понимаю, почему ты не хочешь мне сказать, кто это сделал. Постоянные раны. Ушибы. Переломы. Теперь ожоги.

Сигма сонно открыла один глаз.

– Потому что я их понимаю, Мурасаки. Если бы кто-то попробовал разлучить нас с тобой… отобрать тебя у меня, я бы убила этого человека. Я серьезно. Я бы разрушила мир до основания, чтобы добраться до этого кого-то и вернуть тебя.

– Этот кто-то должен быть очень могущественным, чтобы разлучить нас с тобой, – возразил Мурасаки. – Кто-то намного могущественнее тебя и меня.

– Я бы все равно пыталась, – серьезно ответила Сигма. – Снова и снова. Пока у меня не получилось бы.

Мурасаки поцеловал Сигму в горячую щеку.

– Надеюсь, мы никогда это не проверим. Но я должен что-то придумать, чтобы тебя оставили в покое. Так нельзя!

Сигма сдержала зевок.

– Врач сегодня сообщил Кошмариции о моих травмах. Думаю, мне придется ей рассказать, что происходит, если она сама не поймет. Это ее проблема, на самом деле, не наша. Вот пусть и решает. Куратор она или нет?

Мурасаки тихо засмеялся.

– Да, ты права.

Сообщение от Констанции пришло за две минуты до конца лекции. «Сигма, на перемене зайди в триста восьмой кабинет к своему куратору. Чем быстрее, тем лучше». Сигма задумалась. Зачем она снова понадобилась Констанции? Когда-нибудь она ее уже оставит в покое или нет? Может, не ходить к ней сейчас? Ну какая может быть срочность? Поклонницы Мурасаки успокоились, до новых экзаменов далеко, занятия они не прогуливают… А «чем быстрее, тем лучше» можно трактовать как угодно. С другой стороны, у Мурасаки сдвоенная пара, коммуникатор отключен, увидятся они только после лекций, так что почему бы и не отделаться от Констанции пораньше? Сразу узнать, чего она хочет, и не гадать все оставшиеся лекции.

– Присаживайся, – неожиданно мягко сказала Констанция, когда Сигма вошла в ее кабинет.

Сама Констанция села напротив и начала без своей обычной драматической паузы.

– Мы получили важные новости о твоей семье.

Сигма пожала плечами.

– У меня не осталось семьи, вы же знаете. Только тетя.

– Твоя мама… – осторожно начала Констанция. – Возможно, она нашлась.

– Что? Она же… – Сигма поняла, что не может выговорить слово «умерла» и постаралась найти замену. – Она исчезла во время цунами.