Шрифт:
И вот, встретившись в Венгрии, два офицера продолжили оттачивать своё педагогическое мастерство. И случилось это, когда Карлов и Кольцов одновременно сошлись на тщедушном худеньком белорусском пареньке – рядовом Дворнике. Два раза пострадал от них Коля Дворник из-за своего легкомыслия и разгильдяйства.
В первый раз Дворник заснул на посту в автопарке, на заднем сиденье школьного автобуса. Замполит роты, будучи дежурным по части, вместе с начальником караула старшиной Додеевым с полчаса искали пропавшего часового. Сотни мыслей проносились в их головах в свете содержания телефонограммы командующего Группой войск о повышении бдительности в связи с 20-летием контрреволюции 1956 года [47] . А Дворник спокойно спал в автобусе. Кольцов сначала забрал автомат у спящего часового, потом разбудил его, вытолкал из автобуса и в сердцах отхлестал перчатками по лицу. Дворник был снят с наряда, отправлен в роту, а Кольцов всю ночь переживал: как бы тот не повесился. И поручил наряду следить ночью за провинившимся. Но тот дрых, как ни в чём не бывало.
47
Венгерское восстание 1956 года (23 октября – 11 ноября 1956 г.) (в посткоммунистической Венгрии известно, как Венгерская революция 1956 года, в советских источниках – как контрреволюционный мятеж 1956 года) – вооружённое восстание против правительства коммунистов в Венгрии в октябре – ноябре 1956 года, подавленное советскими войсками.
Во второй раз Дворник, будучи посыльным к офицерам роты, не оповестил холостяков. Он сказал дежурному по офицерскому общежитию об объявленной тревоге, но не убедился в том, что офицеры оповещены, и побежал дальше оповещать других офицеров. Командир роты с замполитом уже проверили все действия личного состава по тревоге. Уже сержанты стали докладывать о сданном оружии в оружейную комнату, а командиров взводов-холостяков не было в подразделении.
Когда командир роты уточнил, кто был посыльным к офицерам, Дворник был вызван в канцелярию роты. Со слов Дворника Карлов понял, что один разгильдяй перепоручил такому же разгильдяю дело оповещения и успокоился. Возмущенный командир роты схватил табуретку и запустил её в Дворника. Тот успел увернуться, но край табуретки задел его плечо.
– Марш в общежитие! Чтобы через пять минут офицеры были в роте! – в сердцах прокричал Карлов.
– Николай Иванович! Ты тут допустил перебор, – сказал замполит, когда Дворник убыл за офицерами. – Да, Дворник разгильдяй, но бить табуреткой – это уже слишком. Не наш метод. Он же не преступник!
– Он хуже преступника! Он не исполнил своих обязанностей. Из-за него рота убыла бы без трёх офицеров и не выполнила бы поставленной задачи.
– Всё равно, когда прибудет посыльный перед ним нужно будет извиниться!
– Что? Мне извиняться за то, что посыльный не выполнил свой долг? Да не быть такому никогда!
В канцелярии наступила тишина. Командир выхаживал по помещению с сигаретой во рту. Замполит курил молча, сидя за столом, и вспоминал своё прошлое дежурство. «Везёт же этому Дворнику: то замполит по щекам отхлещет, то командир табуреткой ударит. Впору и в петлю лезть», – так рассуждал Кольцов, когда в канцелярию стали прибывать офицеры.
Командир роты строго указал прибывшим молодым офицерам на неподготовленность ими посыльных, если своих командиров они не оповещают. И потребовал устранить все недостатки в вопросах боевой готовности. В первую очередь – в вопросах оповещения. После этого командир вызвал в канцелярию Дворника.
– Рядовой Дворник! Я тут немного погорячился и чуть тебя не зашиб…
– Да ничего, товарищ капитан! Я понимаю, что сам виноват…
– А раз понимаешь… – повисла пауза. – В следующий раз – прибью точно!
Замполит роты старший лейтенант Кольцов сидел внутренне успокоенный: все участники происшествия сделали правильные выводы. Никто не повторит сегодняшних ошибок. Главное, Кольцов никогда больше не позволит самому себе и другим офицерам никаких отклонений в общении с подчиненными, никакой грубости с ними. А Коля Дворник навсегда поймет, что к выполнению своих обязанностей нужно относиться более ответственно, а приказы командиров нужно выполнять точно, беспрекословно и в срок.
АК и политзанятия
Лучи утреннего солнца ворвались в небольшую захламлённую комнату с портретом Алена Делона на стене. Лейтенант Серега Зыков открыл глаза, осмотрелся. Он с трудом стал вспоминать, как оказался в общаге на краю города. Вчера с друзьями около девяти вечера он завалился в «Дальний Восток», ресторан на центральной улице города Хабаровска. Там состоялся традиционный холостяцкий вечер отдыха. Отдыха от тяжелых армейских будней. Прекрасное настроение, тосты, шутки, оркестр, выбор спутницы на ночь… Всё походило на праздник, или его иллюзию. Беда состояла в том, что будни не заканчивались выходными, а продолжали оставаться буднями.
И это утро, и взгляд на часы быстро вернули Серёгу к жизни. Нужно было срочно убыть в полк. Он вспомнил о сегодняшних политзанятиях и в душе его похолодело. Успеет ли он вовремя прибыть в часть? Успеет ли набросать план-конспект занятия? Хотя по плану была самоподготовка по ранее озвученной теме, план должен составляться на любой чих. Тем более на такой «сложный вид занятий как самоподготовка» (здесь необходимо предусмотреть различные формы индивидуальной работы в ходе занятия, его материально-техническое обеспечение, распределить литературу для конспектирования и т. д., и т. п.). Так наставляли обычно на сборах молодых офицеров – руководителей групп политзанятий.
Он оперся на мягкий теплый бок случайной знакомой, которая оказалась внезапно близко знакомой, рывком поднялся и начал быстро одеваться. Хотя кто тут случайный – ещё нужно разбираться! Она хозяйка, он гость. Это ему вчера пытались говорить что-то о Мандельштаме и Мендельсоне, о теории вероятности и знаках зодиака. А он рассказывал о контрольном упражнении № 2 стрельбы из автомата АКМ. И шутил:
– Насчет интегралов и дифференциалов не гарантирую, а насчет щебёнки – заткну любого за пояс!