Энни напрягается, когда видит меня, и ее руки опускаются. За эти годы у нас было несколько общих занятий, и мы действительно дружим. Но, думаю, я не прощен за то, что разбил сердце Миллы, хотя она первая разбила мое. На мой взгляд, это довольно несправедливо, и она заслужила то, что я сказал. Она тоже предала меня.

Конечно, из-за вспышки гнева Энни, Камилла оборачивается, и когда наши взгляды встречаются, ее взгляд становится жестче. Я знаю, что заслуживаю этого, но от этого боль не становится меньше. Как я все еще могу страдать из-за того, что случилось, когда мне было восемнадцать, выше моего понимания. Но вот я здесь, все еще расстроенный из-за девушки, которая не захотела сражаться за нас. За исключением того, что она больше не девушка, теперь она женщина.

Ее темно-каштановые, почти черные волосы ниспадают до поясницы. Губы Камиллы сжаты в жесткую линию, когда она смотрит на меня, но ее глаза? Они выглядят так, словно могут загореться в любой момент. Оранжевые крапинки в них светятся даже с расстояния в несколько футов, и поэтому я знаю, что она разозлилась. Единственный раз, когда это произошло, был, когда мы впервые поругались.

— Что, по-твоему, ты делаешь? — Камилла шипит, поворачиваясь своим маленьким телом на стуле.

Я указываю рукой на свою еду:

— Ем. — Я отвечаю небрежно, как будто вовсе ее не преследую.

— Как ты узнал, что я здесь?

— Я знаю о тебе все, — ухмыляюсь я, и она закатывает глаза. Она пытается возразить, но я поднимаю руку. — И всегда знал.

— Конечно, ты так думаешь. — Она улыбается, и глаза Энни расширяются.

Это беспокоит меня, потому что я больше не знаю всего, а она знает, что я несу чушь. Но я знаю то, что имеет значение.

— Почему ты…

— Разозлилась на тебя? — Камилла приподнимает бровь. — Ты забыл, что сказал мне напоследок?

— Иди, сядь со мной.

— Ни в коем случае.

— Нам не обязательно ждать субботы, чтобы поговорить. — Я вздыхаю, и она раздраженно встает со стула и садится напротив меня. — Спасибо.

— Так говори.

Я смотрю на Энни, которая все еще сидит за другим столом, уставившись на свою еду, как будто они собираются поговорить, затем снова на Камиллу.

— Прости, — говорю я ей честно. — Мне было больно, когда ты трахалась с Лео. Ты сделала это.

Кажется, она на мгновение задумывается.

— А ты не думаешь, что это причинило и мне боль тоже? — Слезы наполняют ее глаза. — Ты думал, я этого хочу?

— Я не знаю, Камилла, — я произношу ее имя, как раньше, с благоговением. — Но когда я увидел, как ты вошла с ним в ту комнату, я просто понял, что выйду из дома с разбитым сердцем. И оно действительно разбилось, снова.

— Мне жаль.

— Я знаю, мы не можем начать все сначала или даже стать друзьями, но мне нужно было извиниться, — говорю я ей, и она кивает. — Мне не следовало говорить тебе этого.

Ты отвратительна.

Я больше не хочу тебя видеть.

Эти слова снова и снова прокручивались в моей голове на протяжении последних лет, в основном потому, что это единственное сожаление, которое я когда-либо испытывал — кроме того, что позволил ей уйти.

— Я принимаю твои извинения. — Она отвечает, хватая меня за руку.

Но на самом деле она меня не прощает.

От одного прикосновения моя кожа словно горит, и я замираю. Я не смею даже дышать от страха, что она уберет свою руку от моей. Но в конце концов она это делает и возвращается к своему столику с Энни.

Оставляя меня позади.

Снова.

14 Лет

Я медленно, тихо спускаюсь по лестнице в подвал. Я останавливаюсь на нижней ступеньке и наблюдаю, как мужчины за столом болтают между собой. Они играют в покер. Ну, это больше похоже на обучение мальчиков игре. Леонардо сидит ближе всех к своему отцу, а Алессандро и Андреа — мои братья — ближе ко мне. Они объясняют правила игры, что звучит как тарабарщина, и я сажусь на ступеньки, пытаясь уловить суть происходящего.

Никто не обращает на меня внимания, пока я нахожусь здесь и просто наблюдаю, как они рассаживаются вокруг стола и обмениваются шутками, картами и фишками. Даже мальчикам, кажется, весело, они расцветают под вниманием мужчин. Это все равно что наблюдать за тем, как медленно растет растение, ведь эти мальчики думают, что взрослые мужчины — это солнце. Но это не так — они могут вести себя с ними хорошо, но все они змеи. Я видела это собственными глазами. Это влиятельные люди, которые никогда не бывают довольны тем, что у них есть. Они всегда хотят все больше и больше.