— У Аарона полно связей, Флос-Вина может обратиться к фоксам, мы найдем выход… — начал он, но тётушка покачала головой, и его голос затих.

— Я уже была у лучших целителей. Это неизлечимое заболевание, и оставшийся мне срок я просто хочу наслаждаться спокойной жизнью, — уголки её губ изогнулись в грустной улыбке.

— Я останусь с тобой, — проговорил Магнум беспомощно первое, что пришло в голову. Тётушка отрицательно покачала головой, и ему стало почти обидно. — Мне вообще не следовало оставлять тебя одну.

— Я воспитывала тебя не так, — прищурилась она. — Ты никогда не цеплялся за мою юбку, и сейчас это было бы оскорбительно. Я принимаю зелья и чувствую себя вполне неплохо. Ближайшие пару месяцев пройдут спокойно. И уйду я скорее всего тихо.

— Это неправильно — оставлять тебя в одиночестве, — пошептал он, запуская руку в волосы. Безысходность накатывала на него волнами, а во взгляде тётушки скользило лишь смирение.

Магнум был взрослым, ему следовало принять это с таким же смиренным достоинством. Но в тот момент он чувствовал себя восьмилетнем мальчиком, которого уже однажды бросили и снова собираются бросить. Но только на миг, в следующий он взял себя в руки и выпрямился. Эгоистично думать лишь о своих чувствах. Не он здесь умирает, не он нуждается в утешении и заботе. Тётушка права. Она воспитывала его не так.

— Неправильно бросать всю свою жизнь ради того, чтобы подержать старуху за руку на смертном одре, — хмыкнула она, а потом очень тепло на него взглянула. — Я никогда не была одинока и не буду. У меня был и есть ты. И мне необязательно видеть тебя, чтобы знать это, — осторожно она протянула ему руку, и Магнум сжал её морщинистую, тёплую ладонь. В груди заболело так сильно, как не болело ни от одного превращения в канема. — И я бы хотела, чтобы кто-то был у тебя.

— У меня есть друзья, — честно сказал он. — Всё в порядке.

— Я рада, — кивнула она, переведя взгляд на пламя и по-прежнему держа его за руку.

— Всё же позволь мне закончить дела и приехать хотя бы через два месяца, — в это время семестр в Монтэм Сильва подойдёт к концу. И Магнум надеялся, что вопрос с проклятием госпожи Лунар разрешится. И если правда о её сущности всплывёт наружу, он всегда может помочь ей скрыться в Игравии.

— Я не хочу, чтобы ты чах надо мной, — покачала головой тётя Ирма и поджала губы в неудовольствии. У Магнума едва не вырвался истерический смешок. Они до смешного похожи друг на друга.

— Уступи мне в этом, прошу, — упрямо продолжил он. Её тусклые глаза заблестели от смеха.

— Упрямец, — покачала она головой и отпустила его руку, после похлопав по ней пару раз. — Не грусти, я прожила прекрасную жизнь. И благодаря тебе этот дом всегда был наполнен теплом. Ты ведь знаешь, что я ни на мгновение не пожалела, что забрала тебя к себе?

— Знаю, — прохрипел Магнум, чувствуя удушающий ком в горле. Слёз не было, лишь грудь сдавило так сильно, словно весь замок Кастелло Марэ рухнул на него. Смерть пришла совсем не на тот порог, на который он ожидал. И эта несправедливость разозлила его. Почему какому-то сумасшедшему старику отпущено куда больше времени, чем тётушке Магнума? Она ни разу не дала ему усомниться в его месте в этом доме. Она была его опорой, она строго следила за его обучением, когда он решил поступать в академию. Поддерживала и всегда гордилась. Но вместе с тем она давала ему свободу, давала дышать самостоятельно. Её заботы всегда было достаточно, она верила в его силы и позволяла всего добиваться самостоятельно, всегда оставаясь поблизости на случай, если ему понадобится поддержка.

— Всё будет хорошо, мой мальчик. Наконец, спустя столько лет, я встречусь со своим Максимилианом, — в глаза её пробралась грусть. Магнум не знал её мужа, она овдовела ещё до того, как взяла его к себе. И так больше и не вышла замуж, хотя он знал, что некоторые мужчины ухаживали за ней.

Они сидели, глядя на медленно угасающее пламя в камине. Также медленно угасала и её жизнь. Чувство вины застряло где-то в глубине груди Магнума, но он старался его не показывать. Тётя Ирма не одобрила бы этого. Он не мог повлиять на наследственное заболевание, но это не мешало ему ощущать, что он сделал для неё недостаточно.

Спустя полчаса Магнум покинул её комнату. Печаль окутала его сердце и застыла, сжав его в своих прочных тисках. Тётя — гордая женщина, и он не хочет на закате её жизни из-за своих эгоистичных чувств заставить её в этом усомниться. Но он пообещал себе обязательно приехать через два месяца.

Магнум постоял в коридоре несколько минут, глядя на дверь, за которой наверняка уже крепко спала госпожа Лунар. День выдался долгим, и она разбита из-за сути проклятия. Ему почти до боли вдруг захотелось оказаться с ней у камина, в этой тихой, мирной обстановке, где каждый из них мог бы придаваться своим печалям. Отдельно, но всё равно вместе. Но он, конечно, не посмел её разбудить.

Флос-Вина снова вышла из комнаты. Теперь её грустный взгляд стал понятен. Видимо, что-то почуяла своей магией фоксов. Магнум молча кивнул ей, спускаясь вниз. Она последовала за ним, шурша юбками. До этого момента ему редко приходилось видеть её такой тихой.

Они оказались в креслах у камина, Флос-Вина разлила крепкую настойку, которую тётушка Ирма хранит в тумбочке вместе с бокалами.

— Она умирает, — слова застыли в воздухе, как проклятие. Зависли над Магнумом тупым мечом, который будет медленно убивать его своими ударами. Но это не проклятие. Это жизнь, человеческая жизнь. Для кого-то всего лишь, а для него такая важная.