— Ты собираешься меня усыпит, — говорю я ему с расслабленной улыбкой.

Улыбнувшись, он говорит: — Уже за полночь; это, наверное, хорошо.

Я вздыхаю, когда его рука ложится мне на поясницу, и поворачиваю лицо, чтобы посмотреть на него. Это напоминает мне о той ночи, когда он пробрался, чтобы обнять меня. Так странно, в нашем возрасте, знать, что ему больше не придется красться.

Прошло две недели, и переход оказался не таким уж трудным, как я ожидала.

Похоже, Матео теперь отступил от Винса, дав нам обустроиться. Я остаюсь в спальне Винса, а не в своей, как он сказал моей матери, но это оказывается очень мило. Я до сих пор видела Изабеллу только один раз мимоходом, когда ее настоящая няня вытаскивала ее из комнаты. Винс купил мне еще несколько платьев, так что у меня есть выбор для наших ежевечерних ужинов, а тот, что по воскресеньям, на самом деле довольно милый, не такой противный, как изначально звучало.

Это странно, но я действительно чувствую , что становлюсь частью этой семьи.

— Тебе разве не надо спать, — замечаю я. За то время, что я здесь, я заметила, что Винс обычно встает даже раньше меня, и мне требуется гораздо больше времени, чтобы собраться в школу. Я думала, что делить ванную комнату по тому же графику будет сложно, но Винс обычно первым делом идет в спортзал — в спортзал внутри дома — и, судя по всему, принимает душ там.

Думаю, это объясняет его фигуру, которая мне так нравится.

— Может быть. Мне нравится смотреть на тебя в моей постели, — говорит он мне, сверкая глазами. — Кажется, это лучшее использование времени, чем сон.

Я ухмыляюсь, вытягивая руки. — Ну, если так выразиться…

Его рука не отпускает мою спину, но он придвигается ближе, прижимая мое тело к своему. — Я знаю, что не должен, но мне нравится, что ты здесь.

На это я закатываю глаза. — Ого, спасибо.

— Ты знаешь, что я имею в виду, — говорит он достаточно легко. — Я не хотел этого при таких обстоятельствах, но мне спокойнее, когда ты рядом со мной.

Прижавшись лицом к его груди, я бормочу: — Что ж, я рада быть полезной.

Несколько минут он просто держит меня. Я чувствую, что начинаю немного успокаиваться, готовясь уснуть, когда его тихие слова обрушиваются на меня, как ведро ледяной воды. — Я не хотел этого делать, ты знаешь.

Я молчу, не знаю, что сказать, но, кажется, знаю, о чем он говорит. Мне хочется его перебить, сказать, что нам не обязательно об этом говорить, но это эгоистичный порыв. Мы никогда на самом деле не обсуждали то, что произошло в ночь пожара, и, честно говоря, я никогда этого не хотела. Но если ему нужно поговорить, я не хочу его затыкать.

— Что делать? — наконец спрашиваю я, когда он молчит.

— Твои соседи.

Черт . Я делаю вдох, обдумывая, что сказать в этом случае. — Я так и думала.

— Когда ты увидела меня снаружи той ночью, я даже не знал, что чувствовать. Часть меня была почти с облегчением. Если бы ты донесла на меня, если бы меня поймали, по крайней мере, все было бы кончено.

Я отстраняюсь, хмурясь. — Ну, это не закончилось бы. Ты бы сидел в тюрьме, но, вероятно, не вечно. Даже если бы ты был там, разве они не… Я не знаю, опять же, мои знания исходят из фильмов, но ты бы не был «вне» своей семьи, верно?

— Матео не позволил бы мне сесть в тюрьму. Он мне не доверяет.

Я сначала не поняла. Думаю, он говорит, что у Матео достаточно влияния, чтобы уберечь его от тюрьмы, но тогда как он может быть свободен от чего-либо?

И тут меня осенило, и я практически почувствовала, как краска отхлынула от моего лица. — Он… он бы тебя убил?

— Пришлось бы. Я слишком много знаю.

— Но ты бы не заговорил, — говорю я, хотя не знаю, почему я так считаю. Наверное, понимаю, что если я не заговорил бы, то, конечно, кто-то, рожденный в этой семье, не заговорил бы.

— Но он бы в это не поверил. Они бы подбросили мне книгу, чтобы попытаться заставить меня говорить о нем. Он это знает. Не стал бы рисковать.

— Но вы же семья, — сбитая с толку, замечаю я.

Встретившись со мной взглядом, Винс говорит мне: — Мы должны быть верны ему, Миа. Он не обязан быть верен нам.

Нахмурившись, я говорю ему: — Это неправильно. Это должно быть в обоих направлениях.

— Пока это не доставляет ему неудобств. Но он никому не позволяет вставать у него на пути.

Я откидываюсь к нему, крепко обнимая его. Я все равно боялась сообщать о них, но мне страшно осознавать, что если бы я этого не сделала, Винса могли бы убить.

— Я стараюсь не думать об этом, — продолжает он, уткнувшись моей головой в свой подбородок. — Но ночью, когда я один, это дается труднее. Не знаю, как Адриану удается это не чувствовать.

Я до сих пор не совсем понимаю роль Адриана в этой семье, но он, похоже, правая рука Матео, и он был там с Винсом в ту ночь, так что он кажется важным. Я хочу спросить, но, кажется, сейчас неподходящее время.