Мне – кровь из носа – был нужен новый ансамбль.

И с этим, кажется, повезло. Познакомился в колхозе, куда меня направили перед учёбой, с питерским пареньком Женькой. И не зря познакомился.

Оказалось, существует в некотором доме культуры оркестр подростков-баянистов. Ребята и девчата ездят по япониям всяким выступать, валютой платят, залы в овациях валяются.

Но… Вернее сказать – ездили.

Музыканты, сделавшие оркестру имя, выросли и устроились на работу грузить лопатами уголь, а на смену им пришли выпердыши эпохи перестройки, «гениальные» малыши, запиханные мамашками в престижный коллектив по блату. В результате дом сомнительной культуры получил сборище мажористых ушлёпков, которых даже на отчётном концерте для бабушек показывать стыдно. Старость уважать надо. Часть из этих криволапых недотёп и решила организовать рок-группу, оставаясь репетировать после оркестровых экзекуций. Коллективу нужен был барабанщик…

А опишу-ка я этот паноптикум поёбельно, история должна знать своих героев.

Басист Михуил. Это квинтэссенция басистов, потому как Михуил мог две вещи. Если ему дать басуху, то он мог на ней играть «ми-до-ре», «ми-до-си, ой, блядь, ре». Если басуху отобрать, то Михуил не играл и превращался в мебель системы «где оставил, там забрал».

Я вообще припомнить не могу, чтобы он когда-нибудь произнёс что-то похожее на законченное предложение. Только «да», «нет» и «нинада».

– Михуил, будешь водки?

– Да.

– Михуил, деньги есть?

– Нет.

– Михуил, а по еблищу?

– Нинада.

У Михуила было опущено все: уголки глаз и губ, свисал нос, мелок подбородок, покаты плечи, мешком висела одежда, унылой паклей болтались на голове безжизненные волосья. С таким скорбным еблищем он должен был декламировать на вечерах поэзии в районной библиотеке классиков Серебряного века и безнадежно дрочить на профиль Ахматовой работы художника Тышлера. Но судьба избрала для Михуила иной путь.

Полной противоположностью перхотному недобасисту являлся ритм-гитарист Андрей. Вот этот был да, живенький, помесь Бумбараша с Щелкунчиком. У Дюши пожизняк залипала верхняя губа в районе носа, как у последнего укурка, отчего его идеально белые, ровные, лошадиной величины зубы были постоянно доступны для лицезрения. Добавим румяные щёчки, вытаращенные карие глазки и буйную кудрявую шевелюру.

Я Андрея побаивался, если честно. Создавалось впечатление, что гиперактивный камрад сейчас возьмёт и цапнет тебя ни с чего за палец, за нос, а то и загрызёт. В пароксизме любви к человечеству.

Его манера игры на гитаре называлась «фарш на тёрке». К концу репетиции с гитары потоками стекала вспененная кровь. Медиаторы парень не признавал, считал, что они портят натуральный ламповый звук гитары «Урал». Порой казалось, что кекс бренчит уже не кистью, а окровавленной культёй, но по еблу Андрея страдания были незаметны.

На каждой следующей репетиции, несмотря на понесённый ущерб, кисть у лабуха была как новенькая, отчего я его причислил к ящурам-рептилоидам и старался не оставаться наедине.

Бас– и ритм-гитаристы рядом выглядели ошеломительно.

На бэк-вокале подвывали две барышни – Маша и Даша, обе весьма симпатичные. Двигаться красиво они умели – ну, нам нравилось, я не беру в расчёт мнение критиков из балета Аллы Духовой, – а вот петь не выходило совершенно. Эдакие противные, гнусавые, мёртвые на эмоции голоски лишённых слуха сирен, безуспешно пытающихся завлечь аргонавтов в давно не тыканные хером дебри. Абсолютно все издаваемые ими звуки укладывались поленницей мимо нотного стана.

Сложно будет объяснить логически, зачем вообще в группе нужен женский двойной бэк-вокал. Внедрение подобия американских блюзовых и соул-команд явно не предполагалось, группа «Одноклассники» (бля! да, так она и назвалась…) переживала творческую ломку: от говнарьства коллектив уверенно двигался в сторону разнузданного панк-рока ввиду оглушительных успехов вылезших из того же района города музыкантов «Короля и Шута».

Говорят, что солист и непререкаемый авторитет нашего ансамбля Коля Крабов по кличке Краб был лично знаком с Горшком. Краб на все подробные расспросы отвечал туманно, важно, снисходительно. Типа, мол, чего вам, лошарикам, тут распространяться-то.

Может да, а может и да… Говорят, что кур доят.

Николай – это отдельное кино. Болливуд с элементами ужастиков категории Б.

Я никогда в жизни до того (и никогда после) не видел людей с такой нулевой самокритикой. Краб являл собой выбритые налысо метр девяносто самодовольства и бахвальства, наряженные в квадратные очки, висящие дужками на оттопыренных и тоже квадратных ушах.

Человек каждую секунду времени имел такой вид, будто ему вручают Нобелевскую, Пулитцеровскую премии и дают сертификат об увеличении члена одновременно. Краб с трудом признавал наличие на отечественной рок-сцене иных звёзд (помимо себя) и относился к ним снисходительно, с легкой иронией.