– Ещё раз дёрнешься, я расстреляю всех! – заорал качок.

Пришлось отпустить гада.

– Тащите их сюда! – крикнул качок своим друзьям-наркоманам; при этом он держал меня на прицеле.

В сердце что-то ёкнуло. Пришлось признать, что силы не равны, и моя семья – во власти этих мразей. Нарики притащили Лию с девочками поближе к своему «руководителю». Качок сделал пару шагов мне навстречу и сказал, при этом целясь мне в лицо:

– Ты должен мне деньги. Моя машина изувечена. Это ты во всём виноват. И ты мне заплатишь.

Я перевёл взгляд с дула, что маячило в метре перед глазами, за спину качка: входная дверь оставалась открыта, и на улице виднелась моя машина, смятая под тяжестью большого бигфута этих уродов.

– Я ничего тебе не должен, - сказал я. – Моя машина стояла на моём участке, а ты, мразь, въехал и врезался в неё. Ты, обдолбанный придурок, не справился с управлением. При чём здесь я?

– Как ты меня назвал, сволочь?

Он вдруг бросился ко мне, схватил своей лапищей за шею и притянул к дулу пистолета моё лицо.

Завизжала трёхлетняя Оля. Она каким-то образом вывернулась из рук матери и кинулась ко мне.

Она пыталась меня защитить…

– Па-а-а-ап!..

Оля вцепилась в качка.

Этот момент врезался мне в память на всю жизнь…

Качок, держащий пистолет в правой руке, махнул левой с такой силой, что малышка отлетела в сторону и на всей скорости ударилась головой о стену.

Она упала. Замолкла. Стало как-то тихо-тихо… Мгновение страшной тишины… Её маленькая ножка подогнулась, кулачки сжались, потом тело ослабло. И затихло… Больше она не двигалась.

Я не мог поверить.

И тут закричала Лия. Она оттолкнула нарика, что всё ещё пытался держать её, и бросилась к девочке. Супруга подхватила ребёнка. По волосам девочки струилась кровь.

– Кайтон, - вдруг сказал один из друзей, – ты же её укокошил.

В этот момент я вышел из ступора. Бросился на качка, пытаясь выхватить у него пистолет, но враг держал оружие крепко. Ладно!.. Нанёс хороший удар рядом с кадыком, но шея придурка была мощной. Тот вывернулся, попытался распрямиться, но тут же получил ещё один удар в висок. Его лицо покрылось кровью, – лопнула бровь. Я не останавливался. Убью паскуду! Продолжал бить его изо всех сил. Сзади подскочил нарик. Я лягнул его ногой между ног, наверное, попал, тот куда-то делся. Лицо накаченной мрази постепенно превращалось в одутловатый мешок с говном.

Я избивал его до тех пор, пока не услышал выстрел. И лишь этот выстрел меня остановил. Во всём теле появилась какая-то слабость. Руки повисли, в глазах потемнело. Но я отлично соображал, и, как мне казалось, был полон сил. Снова ринулся на него, но почему-то упал. Что же происходит?.. Откуда такая слабость? Руки не слушаются, в голове шумит.

Кричит Лия. Визжит шестилетняя Иала. Орут нарики. И сквозь шум в ушах мне послышался обрывок фразы, который меня насторожил:

–… они свидетели…

Хоть состояние моё было не из лучших, но мозг работал чётко. То, что я услышал, сразу – за мгновение – собралось в логическую цепочку рассуждений: Оля мертва, им не нужны свидетели, они хотят скрыться с места преступления, свидетелей нужно уничтожить.

Этого нельзя допустить!

Я рывком поднялся на ноги. Боль прожгла всё тело. (Куда же я ранен?) Попытался осмотреться. Перед глазами плывёт, вижу всё, как в тумане. Вот-вот упаду… Медлить нельзя! Но, что делать? Куда делись все?

Шум на кухне. Они там!

Снова завизжала Иала, но тут же стала мычать, как будто бы ей зажали рот. Также, «мычала» и Лия. В кухне… они в кухне.

Шатаясь, я бросился вперёд. «Бросился» – не совсем то слово: я чувствовал, что несусь на всех парах, но на самом деле еле тащился, меня кидало из стороны в сторону. Но я всё же дошёл. Обернулся на шум и какую-то возню в дальнем конце кухни. Под тёмным окном копошились мрази: они что-то делали с моей женой и дочкой. Качок стоял спиной ко мне, его друзья усиленно работали. Только теперь стало понятно, что они связывают мою жену и дочку.