– И что ты планируешь делать?

– Не знаю.

– А ты подумай.

– Расскажу им ту версию, на которой мы остановились: про хижину и человека в маске.

– Вся она строится на незнании. – Джек качает головой. – Ты должна быть растеряна и дезориентирована. Ничего не получится, если ты явишься в больницу на моей машине.

Он прав, но желание увидеть семью пересиливает. Так что детали придется продумывать на ходу.

– Я все равно поеду, Джек.

– Элоди, ты же умная девочка.

Злость оттого, что Джек меня не отпускает, смешивается с гневом, вызванным его ложью, сокрытием информации, и меня прорывает:

– Что за подозреваемого арестовала полиция? Мой сталкер – это тот же человек, которому ты заплатил за инсценировку похищения? Как его зовут?

– Если ты не будешь знать его имя, тебя ни в чем не заподозрят. Это ради твоей же безопасности.

– Джек, пусти меня.

– Я с тобой, понимаешь? Мы вместе. И вместе что-нибудь придумаем, если ты сейчас выдохнешь и поймешь, что зря торопишься. Ну же, Фрей, ты ведь умная, вот и веди себя как умная. Не надо все ломать, поддавшись эмоциям.

Его обаяние работает на полную катушку, и раньше оно казалось маяком во тьме, ведущим меня к Джеку, но сейчас его свет потускнел, затянутый облаками раскрывшейся лжи. Хотя в одном Джек прав: я умная. Достаточно умная, чтобы понять: он мной манипулирует.

– Я уезжаю.

– А как же мы? – Дверь у меня за спиной распахнута, и мелкая морось колет голые ноги. Я пытаюсь повернуться, но пальцы Джека сжимают мне плечи еще крепче. – Как же мы с тобой?

Я думаю о маме, лежащей на больничной койке, опутанной трубками и проводками, отчаянно нуждающейся во мне. Надо было вернуться еще в тот день, когда я впервые увидела родителей в новостях.

– Отпусти.

Джек пытается обнять меня, но я отталкиваю его изо всех имеющихся сил. А затем разворачиваюсь и торопливо шагаю к машине. Джек оказывается быстрее; он добирается до водительского места раньше и встает возле дверцы.

– Мы никуда не поедем, пока ты не ответишь мне, что теперь будет с нашими отношениями.

Меня все еще терзает его ложь, так что я бью словами наотмашь:

– Вчерашняя ночь была ошибкой.

Джек смотрит на меня так, будто я только что сообщила ему смертельный диагноз.

– Ты же не всерьез?

Босой, в одних трусах, он дрожит от холода, выглядит потерянным и беспомощным.

– Иди в дом, Джек.

– Слушай, – начинает он, облизнув пересохшие губы, – я поведу. Просто подожди немножко, ладно?

– Я сама умею водить машину.

– То есть ты хочешь, чтобы я сидел тут и дожидался, когда за мной придет полиция, после того как ты расскажешь, что пряталась тут несколько недель? Меньшее, что ты можешь сделать, – это позволить мне отвезти нас обоих домой. Да, я лгал тебе, поскольку думал, что тем самым оберегаю тебя, но если уж этот самолет падает, я не хочу, черт возьми, быть в нем простым пассажиром.

Глядя ему в лицо, я понимаю, что не смогу переспорить Джека. Я хочу только одного – увидеть маму, поэтому, вопреки доводам рассудка, уступаю и отдаю ему ключи от машины. И не поднимаю головы, когда Джек уходит в дом. На мне только кроссовки и одна из его рубашек, но адреналин в крови бурлит с такой силой, что холод не ощущается вовсе.

Несмотря ни на что, я не хочу устраивать Джеку проблемы. Может, он согласится высадить меня у хижины, как мы и уговорились, а дальше я постараюсь добраться до Кроссхэвена на попутке. Да, так на дорогу уйдет в разы больше времени, зато Джеку не придется опасаться неудобных вопросов от полиции.

Он возвращается, уже в джинсах и свитере. Мимо меня Джек проходит не глядя, но при этом сует в руки пальто. Так и не надев его, я торопливо огибаю машину и устраиваюсь на пассажирском сиденье. Растерянность и беспомощность Джека исчезли, сменившись злостью и решимостью. Он резко втыкает ключ зажигания и выжимает педаль газа. Машина срывается с места. Челюсть у Джека напряжена, на лице застыло угрюмое выражение.

Мы едем молча, но я чувствую, как в нем кипит ярость.

Машина мчится вниз по холму, деревья по обеим сторонам дороги сливаются в сплошное зелено-коричневое пятно.

– Помедленнее, – прошу я.

Он пропускает мою реплику мимо ушей.

Машина летит вперед, подскакивая на ухабах.

– Джек!

Машину заносит влево. Затем вправо. Джек ее почти не контролирует. Я вжимаюсь в сиденье, уцепившись за ручку дверцы до ломоты в пальцах. Джек бьет по тормозам, и я едва не вылетаю вперед, удержавшись лишь за счет ремня.

– Какого черта?

Джек не мигая смотрит вперед. Руки сжимают руль, костяшки пальцев побелели.

– Я не могу отвезти тебя обратно. По крайней мере до тех пор, пока мы не уладим вопрос наших отношений.