– Ты ведь именно на это и рассчитывал, а? – продолжала наступать я.

Он не ответил. Развернулся и принялся разглядывать стойку так, будто меня вовсе рядом не было.

– Прекрати, Джек, ты не сможешь убежать от разговора.

Он направился прочь, но я пошла следом.

– Итак?

– Мартин имел право знать о статье.

Мы прошли мимо лотка со свежей выпечкой, но даже чарующий аромат горячего хлеба не утихомирил мою ярость.

– Как ты мог так поступить с моей семьей?

Джек остановился только у кассы и наконец ответил:

– Ада, я не могу нести ответственность за поведение Мартина. Он взрослый человек и сам волен решать, как поступать с полученной информацией.

Господи, Элоди, какой же этот Джек заносчивый и самовлюбленный ублюдок! Он уже развернулся, давая понять, что разговор окончен, но я выхватила у него корзинку.

– Я тебя насквозь вижу, Джек. Не думай, что сможешь запудрить мне мозги. Не выйдет.

Он усмехнулся и забрал у меня корзинку обратно. И в этот момент я опустила взгляд и увидела среди нескольких упаковок с готовыми блюдами пачку тампонов и упаковку бутылочек вишневой колы. И в голове тут же заверещала тревожная сирена: «Что-то не так! Что-то не так!» Заметив, что я рассматриваю товары в корзинке, Джек якобы машинально перехватил ее так, чтобы загородить собой. Поздно. Я уже все увидела. И только сейчас поняла, что слишком запаниковала, когда он спросил меня, что я здесь делаю, так далеко от города, и даже не спросила, а что, собственно говоря, тут делает он сам.

– Джек, а ты сам-то почему так далеко за покупками ездишь? – поинтересовалась я как бы между прочим, и на мгновение плечи у Джека напряглись.

– Мне правда некогда, Ада, – ответил он, вставая в очередь к кассе.

Я бросила корзинку и ушла, чувствуя, как колотится сердце.

Тампоны и бутылочки вишневой колы. В моем окружении есть только один человек старше двенадцати лет, кто до сих пор любит вишневую колу, и это ты. Ни одна из подружек Джека не задерживалась с ним рядом дольше одной ночи, значит, вряд ли он покупает тампоны для какой-то тайной зазнобы. И откуда у него синяк под глазом? Я что, и впрямь должна поверить, будто он грохнулся с велосипеда? Концы с концами не сходились, и раз уж я уличила его в одной лжи, может, получится уличить и в другой.

Пришлось пару раз превысить скорость, чтобы добраться до дома Джека раньше него самого. Кое-как припарковавшись неподалеку, я выскочила из машины и побежала вокруг дома по объездной дорожке. Мне довелось побывать у него дома всего пару раз, в основном на семейных вечеринках, но я успела узнать, что гараж занят ретроавтомобилями, оставшимися от Джеффри, поэтому, если у Джека есть велосипед, двухколесному транспорту придется довольствоваться местом в подсобке. Я бегом пересекла лужайку, каблуки вязли в сырой земле. Понимая, что времени впритык, я рывком распахнула дверь в сарай, лихорадочно огляделась и наткнулась взглядом на нечто под пыльным серым покрывалом, явственно напоминающее велосипед. Я подняла ткань – и обнаружила черно-синий велосипед с проржавевшей цепью, без переднего колеса. Он явно простоял здесь несколько месяцев, а синяк у Джека появился несколько дней назад. Значит, он соврал мне про падение, Элоди. Так и знала. Я ведь говорила, что вижу его насквозь. А зачем ему врать? Видимо, есть что скрывать?

Я оглянулась на дом, слыша шум собственной крови в ушах. А вдруг ты там? Вдруг он все это время держал тебя у себя дома?

Снаружи послышался рев подъезжающей машины, и у меня кровь застыла в жилах. Я рефлекторно потянулась за телефоном – и обнаружила, что забыла его в машине. Джек увидит мой автомобиль и пойдет меня искать. И что я сделаю без телефона, если он разъярится и набросится на меня? Выбравшись из сарая, я захлопнула дверь и понеслась обратно через сад. Я старалась дышать ровно, чтобы хватило сил, если придется звать на помощь. Но, высунувшись из-за угла, с облегчением увидела подъехавший соседский «форд». Так что я поскорее вернулась к машине, забралась на сиденье и, подняв взгляд, тут же увидела в зеркале заднего вида Джека. Так что убираться пришлось побыстрее.

Нужно было рассказать обо всем Кристоферу: и о синяке, и о лжи, и о тампонах, и о вишневой коле. Но, подъехав к дому, я с изумлением обнаружила вьющийся возле крыльца рой папарацци, обвешанных камерами. Из-за этого они выглядели жутковато, эдакие тела с телеобъективами вместо голов.

Я едва успела выйти из машины, как со всех сторон тут же засверкали вспышки. Некоторые репортеры даже на колени встали, прямо в грязь, чтобы сделать снимок поудачнее. А затем окружили меня и принялись наперебой задавать вопросы с такой скоростью, что я не успевала их толком расслышать. Стоял невообразимый гвалт, будто на меня налетела стая голодных чаек, настырно выпрашивающих угощение. Дверь дома распахнулась, и во двор вышел Итан, загородил меня от прессы и потащил внутрь.

– Я не мог тебе дозвониться, – сообщил он, запирая за нами дверь.

– Что случилось? – дрожащим голосом спросила я, уверенная, что он сейчас скажет, что полиция обнаружила твой труп.

Итан мягко приобнял меня за плечи.

– Твоя мама час назад позвонила. Нашлась машина Дэвида Тейлора. А внутри – окровавленная пижама Элоди.

Пятьдесят шестой день после исчезновения

Адалин Арчер

Мы с Кристофером встретились стылым октябрьским утром. И погода стояла вовсе не такая, какую мы обожали в детстве, – прохладная, ясная, когда можно разбрасывать ногами шуршащие кучи листьев. Наоборот, было сумрачно и сыро, и низко висящие тучи грозили вот-вот разразиться дождем; в такие дни мы с удовольствием сидели дома, в тепле, играли со своими тамагочи и смотрели диснеевские мультфильмы.

Сегодня достаточно похолодало, чтобы я надела пальто поверх свитера. Кристофер тоже оделся потеплее: пальто, джинсы, ботинки и бежевый шарф. Мы устроились за небольшим столиком на летней веранде кафе в парке, взяв по стакану кофе и пирожному. Со стороны и не догадаешься, что разговор идет о похищении и всяких секретах.