Эпизод45. – Интересно, – пробормотал я.

Автобус стоял возле дома, за углом, но в нем никого не было. Я заглянул внутрь: Максова сумка была перерыта, а футболка, в которой он был утром, валялась скомканной на сиденье.

Хорошо бы все же найти их до вечера, – решил я.

Откуда-то прибежала рыжая собака. Увидав меня, она беспокойно залаяла, завертелась, явно собираясь что-то рассказать. «Смотри-ка, ты уже и собаку приручил», – заметила Маринка. «Наверно, мы с тобой пахнем похоже», – объяснил я, но такая версия почему-то не обрадовала мою сестренку. «Ну, что такое, Найда? – спросил я у псины. – Что случилось?» Собака повизгивала. «Где Макс? Ищи, ищи», – сказал я наудачу, а собака словно того и ждала: она побежала к переезду, оглядываясь и поторапливая нас.

И вот мы были уже около магазина «24 часа». Здесь Найда задержалась, как настоящая ищейка. Она обнюхивала крыльцо и со значением посматривала на меня. А может, она всего лишь просила купить ей колбаски? Нет, вид у нее был слишком загадочный. Я скомандовал ей «сидеть», и мы с Маринкой вошли.

Вчерашней цыганки на месте не оказалось, а ее толстенькая сменщица, увидев Маринку, заулыбалась: ее так и подмывало посплетничать, да заодно расспросить про меня. Тогда вечером уже все задорожные девки будут знать, что у Маринки появился новый парень. Я ее опередил:

– Не скажете, двое наших ребят сюда не заходили? Один рыжий такой, другой – темноволосый, помладше?

– Так это ваши? – почему-то покачала головой продавщица. – Ну, видели мы их... и еще кое-кого...

Она пошевелила в воздухе пальцами. И все равно не утерпела:

– Марин, это твой молодой человек? Познакомила бы.

– Нет, что, правда заходили? – перебил я. – Давно?

– Часа два. Взяли водки и шоколадок.

– Водки? – испугался я. – Шоколадок?

Маринка потянула меня к выходу:

– Я, кажется, знаю, где они могут быть.

– На кирпичном, где же еще, – сказала продавщица осуждающе. – Не ходили бы вы туда.

– Ладно, Нина, успокойся, – сказала моя сестра. – Матери только не говори.

Что именно могли мы встретить на таинственном «кирпичном», я уже догадывался. В нашем городе это называлось иначе. Было время, когда мы с Максом посещали тамошнюю компанию. Данияр, брат Шерифа, бывал там по долгу службы. Но наши интересы разошлись почти сразу, еще до первого укола.

Найда давно уже напоминала о себе отрывистым лаем; она встретила нас на крыльце и повела дальше. Марина хмурилась. Я любил смотреть на нее, когда она улыбалась – но и сейчас, когда она тревожилась, она выглядела умопомрачительно красивой. «А может, и она там бывала?» – пронеслась у меня в голове тягостная мысль. Я не стал спрашивать.

«Кирпичным» оказался не кирпичный завод, а какой-то недостроенный объект неясного назначения неподалеку от железной дороги – больше всего он напоминал водонапорную башню, хотя зачем теперь строить водонапорные башни? Уродливое здание успели поднять на несколько этажей, а потом так и бросили: вокруг валялись кучи битого кирпича и вросшие в землю железобетонные балки наподобие фонарных столбов, только короткие. Из них торчала ржавая арматура.

Мы подошли поближе. Когда-то белые, стены дома теперь были изрисованы традиционными символами и надписями. Из дверного проема тянуло чем-то кислым. Найда забежала в темноту, полаяла там, выскочила обратно.

– И что, они могут быть здесь? – спросил я, мрачно оглядывая все это. Макс мог заглянуть сюда хотя бы из любопытства, Костик – никогда.

Маринка ответила неохотно:

– Есть тут такие девочки. А с ними – такие же мальчики. Я боюсь, если честно.

– Пока тихо вроде, – проговорил я. – Мне кажется, никого там нет.

Найда заскулила.

– Подожди меня здесь, Марина, – сказал я. – Я наверх поднимусь.

– Я с тобой.

– Нет уж. Ногу поранишь. Стой здесь, пожалуйста. Найда со мной пойдет.

Собака помочь не смогла: она привела меня к лестнице на второй этаж – только это была никакая не лестница, а перекошенное сооружение, сколоченное из досок, вроде тех, на которых работают маляры и штукатуры. Взобравшись по перекладинам, я оказался наверху.

Здесь бывали люди. У стены валялось несколько разношерстных топчанов и подстилок, стоял колченогий стул, на нем – старая керосинка. По углам – кучи мусора. В мусоре преобладали шприцы и бутылки.

Под ногой мерзко хрустнуло стекло. Я перешел в соседнюю комнату и увидел Макса. Костика я увидел тоже, но сперва я увидел Макса.

Как бы это сказать помягче? Он был абсолютно голым, то есть, раздетым до трусов. Он лежал посреди комнаты на какой-то дерюжной подстилке, раскинув руки. Глаза были закрыты. Его рыжие волосы казались темными – я понял, что это из-за необыкновенной бледности лица.

Костик выглядел не лучше, хотя на нем и остались джинсы. Он вытянулся рядышком, вниз лицом, неловко вывернув руку.