Его лицо сморщилось в гримасу, и я не могла больше сдерживаться. Мой смех вырвался на свободу, отскакивая от стен и гремя столовыми приборами, когда я пыталась его сдержать.

Глаза Ашера сузились, когда он осознал это.

— Ты меня разыгрывала.

— Извини. Я не смогла удержаться. — Мои щеки заболели от ухмылки. — Я никогда не видела, чтобы кто-то выглядел таким раздраженным при упоминании Гавайев, но я пошутила. Это лучшее свидание в моей жизни. — Я обвела рукой вокруг нас. — Мой бывший никогда бы не подумал о чем-то подобном. Ему нравились яркие вещи. Шикарные ужины, чрезмерное обращение. Мне тоже нравятся такие вещи, в меру, но иногда мне казалось, что он делает это ради имиджа, а не ради сентиментальности. Так что это... — Моя радость сменилась чем-то более мягким. — Это идеально.

Вероятно, обсуждение бывших не приветствовалось во время свидания, но Ашер подхватил тему и продолжил разговор.

— Когда вы расстались? — спросил он.

— Пять лет назад. — Ашер нахмурился. — Да. Это было сразу после моей аварии. — Я сделала глоток вина, чтобы подкрепиться, и задумалась, сколько ему рассказать. Я не хотела превращать наш ужин в сеанс терапии. Я годами не говорила о Рэйфе. Единственными, кто знал подробности нашего разрыва, были моя семья и Карина, но разве не так поступают пары? Делятся друг с другом частями своего прошлого, как хорошими, так и плохими? Он достаточно доверял мне, чтобы рассказать о Тедди; было бы справедливо, если бы я рассказала ему о Рэйфе.

К тому же, хотя мы и не были официальной парой, мне было комфортнее общаться с Ашером, чем с кем-либо еще, с кем я встречалась.

— Мы начали встречаться, когда мне было восемнадцать, — сказала я. — Он и Винсент тогда были товарищами по команде, так мы и познакомились. Мы были вместе три года. Это были мои первые серьезные отношения, и я думала, что он повесил для меня луну и звезды. Мы даже говорили о том, чтобы пожениться однажды. — Я поигрывала бокалом с вином, теряясь в воспоминаниях. — Я должна была знать лучше. Мы были такими молодыми, и нас захлестнула слава и деньги. Особенно его. Это ослепило меня и заставило не замечать вещей, которые должны были быть красными флажками. Но я любила его, или, по крайней мере, мне нравилась сама идея о нем, и я искренне верила, что мы будем вместе навсегда.

Иногда я вспоминала ту девочку, которой я была, и не могла поверить, что она существовала в той же жизни, что и я. Она была такой яркой и сияющей, полной надежды и звезд в глазах. Жесткой, когда дело касалось ее карьеры, но романтичной во всех других отношениях.

Посмотрите, к чему это ее привело.

— Все шло так хорошо, что я думала, он сделает мне предложение. А потом... — я тяжело сглотнула. — А потом случился несчастный случай. Я провела в больнице несколько недель. Мое восстановление было тяжелым, как физически, так и эмоционально. Рэйф не мог с этим справиться. Он подписал контракт на свидание с прекрасной примой-балериной, а не с... не с той разбитой версией меня, которая все время была подавлена и зла. У меня были веские причины так думать, но, как я уже сказала, мы были молоды. Мы не были готовы справиться с напряжением, которое это наложило на наши отношения. Он расстался со мной через месяц после того, как меня выписали из больницы, и начал встречаться с кем-то другим через две недели.

Что бы вы ни говорили о Рэйфе, он не терял времени даром.

Выражение лица Ашера стало жестче. Его гнев нечасто выходил наружу, но, когда это случалось, он преображал все его лицо, заостряя углы и вырезая темные впадины под скулами.

— Этот ублюдок.

— Все в порядке. — Я покачала головой. — Не пойми меня неправильно. Я ненавидела его в то время, но, оглядываясь назад, я понимаю, что это было лучшее, что было для нас обоих.

Время и терапия притупили острые края моего гнева. Мы никогда не будем друзьями, но я и не проклинала его каждый раз, когда думала о нем.

Однако его уход оставил меня с глубоко укоренившимися проблемами доверия. Это также лишило наши отношения блеска, и я увидела недостатки, которые скрыла влюбленность – высокомерие, отчаяние по поводу статуса, желание видеть во мне трофей, а не личность.

Я не замечала этих вещей, потому что любила его, но, как говорится в пословице, истинная натура человека раскрывается перед лицом невзгод.

Губы Ашера сжались.

— Он причина твоего правила «никаких футболистов».

Я кивнула.

— Я была так убит горем, а футбол был такой большой частью того, кем он был, что я смешивала его недостатки со спортом в целом. Кроме моего брата, каждый футболист, которого я встречала, напоминал мне о нем, поэтому я полностью отказалась от них.

— Я тебя не виню. Большинство из нас – полные придурки, — признался Ашер с легкой улыбкой.

— Большинство – да, — согласилась я. — Но ты – нет.

Я раньше думала, что он такой. До того, как нас заставили проводить время вместе на тренировках, я уже составила мнение о том, кто он, основываясь на том, что мне рассказывал Винсент, что я читала в прессе и просто на том факте, что он был Ашером, мать его, Донованом. Как кто-то такой известный и красивый не может быть высокомерным плейбоем?

Но за последние несколько месяцев я обнаружила, что он был гораздо больше, чем те слова, которые другие использовали, чтобы навесить на него ярлык. Дело было не в том, что он делал, а в том, как он заставлял меня чувствовать: как будто я была в безопасности, достойна и любима. Как будто я могла поделиться своими самыми сокровенными секретами и самыми отвратительными мыслями, не унижая себя в его глазах.

Я ожидала легкомысленного ответа, но губы Ашера превратились в прямую линию, когда он посмотрел на меня через стол.