Я глубоко вздохнула, сосредоточилась на полоске пола вокруг себя и начала растягиваться.

Один. Два. Три. Тихие, размеренные подсчеты стабилизировали мое дыхание и успокоили сердцебиение. К тому времени, как я закончила, волнение замедлилось до минимума.

Тамара хлопнула в ладоши.

— Ладно, начнем сначала! — сказала она, когда все были на своих местах.

Заиграла музыка, и у меня больше не было времени на раздумья.

Нужно было либо двигаться, либо умереть, поэтому я двинулась.

Хорошая вещь в «Лорене» была в том, что ее хореография играла на моих сильных сторонах как танцора. Я не выступала пять лет, но я жила и дышала балетом шестнадцать лет до этого. Мое тело помнило, каково это.

После неуверенного старта я постепенно влилась в движения. Пируэты, арабески, гранд батманы... это было похоже на приветствие старых друзей, которых я давно не видела.

Если бы я закрыла глаза, я бы почти представила, что нахожусь в Уэстбери и танцую перед публикой на премьере.

Это не так уж и плохо. Ты сможешь это сделать. Ты...

Сквозь музыку прорвался внезапный скрежет открывающихся дверей зрительного зала. Это было похоже на металлический визг.

Металл. Кровь. Дым.

Мои вены наполнились адреналином. Моя голова инстинктивно дернулась ко входу, нарушая мою хореографию, но вместо новичка перед моим взором пронеслись обрывки прошлого.

Проколотые легкие, сломанные ребра, раздробленный таз...

При длительной и последовательной физиотерапии она восстановит нормальную способность двигать ногами, но, боюсь, профессиональный балет больше не является для нее приемлемым вариантом...

Я настоятельно рекомендую операцию. Без нее она, возможно, никогда больше не будет танцевать. Даже ради развлечения.

Я споткнулась. Пот выступил на лбу, а воздух в легких стал разреженным. Свет на сцене был таким горячим, что я не могла нормально думать.

Какая следующая часть хореографии? Мне нужно было пойти налево или направо? Сколько времени осталось до конца этого чертового танца?

В висках у меня стучало от напряжения.

— Скарлетт? Скарлетт!

Я подняла голову, дыша неглубоко.

Дерьмо. Остальные участники актерского состава прекратили репетицию и смотрели на меня, на их лицах отражались различные оттенки беспокойства, раздражения и осуждения.

Унижение ползло по моей коже, как огненные муравьи по раскисшей земле.

— Ты в порядке? — спросила Тамара. Это она окликнула меня по имени, и ее брови нахмурились от беспокойства, когда она окинула меня взглядом. — Если ты себя плохо чувствуешь...

— Нет. Я в порядке. — Я выпрямилась и сглотнула желчь в горле. — Я не выпила достаточно жидкости и у меня закружилась голова, но я смогу закончить репетицию. Я обещаю.

Я не собиралась бросать практику. Я отказывалась убегать, поджав хвост, после одной ошибки, и я никогда добровольно не бросала то, чему посвятила себя в жизни. Я не собиралась начинать сейчас.

Тамара, казалось, сомневалась, но спорить не стала. Мы уже отставали, и другие сотрудники выглядели беспокойными.

Музыка заиграла снова. К счастью, хореография вернулась ко мне, но я так и не оправилась от своей первой ошибки. Я либо пропускала выходы, либо ошибалась на полсчета, что сбивало остальных с их счета. Это была катастрофа, и к концу репетиции мне хотелось плакать.

Я крадучись сошла со сцены, опустив голову, но мне удалось уловить обрывки шепота моих коллег.

— Какая пустая трата дня.

— Я надеюсь, что Иветт не получит травму перед выступлением, иначе выступление станет кошмаром.

— Почему Лавиния сделала ее дублершей? Она даже не прошла прослушивание.

Слезы подступили к горлу. Я не винила их за скептицизм. Если бы я была ими, я бы тоже была раздражена на себя.

Я была настолько поглощена своим унижением, что забыла о человеке, вошедшем во время репетиции, пока не услышала его голос.

— Скарлетт.

Мои ноги замерли.