— Почему вы просите именно за Марата Лесневского? — спросила директриса, когда я озвучил свою просьбу.

— Да просто он очень напоминает мне меня самого, когда я был в его возрасте. И внешне, и манерой поведения.

Тут я, конечно, приврал, но не мог не заметить при ближайшем общении с Маратом, что он парень-то весьма любознательный, книжки читает запоем, особенно те, что так просто в библиотеке на руки не возьмёшь, а у меня они имелись. Давал я ему по очереди. Сейчас парень читал о приключениях Шерлока Холмса и доктора Ватсона.

— Я-то не против, — кивнула Виктория Павловна. — Но каникулы через три дня, и на всё лето ребята уезжают в пионерский лагерь «Солнышко». Наши там каждый год отдыхают. Так что придётся вам подождать до сентября.

— Ну раз выбора нет, то придётся подождать, — вздохнул я. — А как в лагере с питанием?

Директриса одарила меня редкой, как ноябрьское солнце, улыбкой:

— Не беспокойтесь, ваша помощь там не понадобится, кормят в лагере если и не на убой, то очень даже неплохо. Они у нас оттуда всегда возвращаются не только загорелыми, но и поправившимися.

— А библиотека там имеется?

— Имеется. И, насколько я помню, достаточно неплохая. Так что вам нет особой нужды снабжать мальчика книгами в дорогу.

— Вы и об этом знаете? — искренне удивился я.

— Это моя работа — знать всё и обо всех, — довольно ухмыльнулась собеседница.

Попросив директрису не распространяться о нашей договорённости по Марату, я тут же отправился его искать, чтобы сообщить приятную новость относительно выходных в моей компании после возвращения из лагеря. И нашёл парнишку в пустой спальне с красными от слёз слезами. Увидев меня, он снова начал всхлипывать.

— Что случилось? — спросил я, присаживаясь рядом на скрепную панцирной сеткой кровать. — Опять старшие обижают?

Он посмотрел на меня со страданием во взгляде и чуть слышно произнёс:

— Они вашу книгу отобрали и не отдают. Про Шерлока Холмса. Я её почти дочитал, собирался уже вам возвращать.

— Почитать взяли или просто из вредности? — продолжал я спокойным голосом.

— Из вредности. Витька сказал, что вечером на заднем дворе будет у всех на виду отрывать из неё по странице и сжигать.

— А этот Витька, он у них главный, что ли?

Марат кивнул, от этого движения слезинка сорвалась с его щёки и смачно плюхнулась на пол.

— И как фамилия этого Витьки?

— Дурасов.

— Да уж, — хмыкнул я, — подходящая фамилия. Где его можно найти сейчас?

— Наверное, в туалете, они собирались там карбид в дырку в полу кидать.

— Угу, ясно… Ладно, не переживай, Маратка, всё будет хорошо, Тем более как из пионерлагеря вернётесь, я буду тебя забирать на один из выходных дней из детдома.

— Правда?!

Глаза мальчонки сразу засияли, как два маленьких алмаза. Я потрепал его по стриженой голове.

— Правда, будем в субботу или в воскресенье гулять. Кино, парк, мороженое… Но ты пока никому не рассказывай.

Хулиганьё действительно собралось в туалете, причём кто-то из них держал дверь изнутри, так что распахнуть её оказалось не так просто. Державшим был здоровый лоб с меня ростом и ряхой раза в два больше моей. Однако при виде взрослого он не стал борзеть. Тема более меня тут уже знали, примелькался со своей благотворительностью.

Было их тут четверо, все примерно одного возраста, а один держал в руке большой кусок карбида.

— Кто из вас Витёк? — спросил я, обводя медленным взглядом парней.

Те настороженно молчали. Я криво усмехнулся:

— Чё, кто-то зассал признаться?

— Никто и не зассал, — отозвался тот самый, что держал в руке карбид.

Хм, а ведь я его знаю. Это именно он, когда я первый раз тут появился, чуть не снёс меня в коридоре, да ещё и послал куда подальше. Что ж, вот и настигло тебя, Витя, возмездие.

— Поговорим?

— О чём? — явно напрягся Витёк.

— Есть тема… Пацаны, могли бы вы нас оставить наедине с Виктором? Да всё нормально будет, просто поговорим.

Они смотрели на своего лидера, тот, чуть помедлив, мотнул головой, таким образом подавая знак. Я, незаметно активируя браслет, проводил взглядом последнего уходящего и, когда дверь закрылась, повернулся к Витьку.

— Я так понимаю, ты тут шишку держишь, в детском доме, верно?

Тот молчал, глядя на меня чуть исподлобья.