И виной тому была, вероятно, Мнемозина — червоточина, которой заканчивался подпространственный тоннель в окрестностях Юлиании. Мнемозина издавна пользовалась нехорошей репутацией: капризная, своенравная и непредсказуемая, а инцидент с «Артемидой» по всем признакам должен был войти в историю межзвёздных путешествий как доказательство того, что червячные дыры пронизывают не только пространство, но и время. Причём, как и в случае пространственных тоннелей, путь этот лежит в обе стороны: как в будущее, так и в прошлое.

Долгоиграющее происшествие с «Артемидой» войти в учебники по звездоплаванию должно было, но пока не вошло: ведь корвет в большой мир так и не пробрался, и общественности их злоключения ещё не известны. У каждого на корабле была надежда на то, что «пока не известны», однако теперешняя ситуация надежды такие ставила под сомнение.

В стремлении вернуться в своё время и в привычный им мир, экипаж «Артемиды» рискнул ещё раз, но прыжок выкинул их совсем не там, где рассчитывал главный инженер, а в забытом богом углу обитаемой Вселенной. В каком-то там Неоновом созвездии, к тому же, весьма вероятно, опять неизвестно когда: нештатный выход из тоннеля — вроде поворота не туда. Всегда считалось, что красочной аналогией такой ситуации служит вылет автомобиля за ограждения горной трассы, но «Артемида» своим путешествием, очевидно, побьёт все мыслимые и немыслимые рекорды живучести.

Впору начать вести дневник, — подумал Эрнст, вполне справедливо полагая, что такой дневник, бесспорно, стал бы научным бестселлером. А могут ещё и премию дать, — мелькнуло в голове то, что он не хотел бы обдумывать. Лишь бы — не посмертно…

— Думаешь, просчитался? — после весьма продолжительной паузы подал голос Вальтер. — Шеф просчитался? — уточняет он, имея в виду, конечно, своего шефа — главного инженера «Артемиды».

— Не знаю, — безразлично пожал плечами Ли. — Да и какая теперь разница?

— Как это — какая? — удивился Вальтер. — А как же — поднять шефа из криосна?.. — невозмутимо говорит Вальтер, будто и не предполагает, что задаёт далеко не приятные для Ли вопросы. — Показать ему результаты, попросить у него совета, что делать дальше.

— Ты же знаешь… — с тем же каменным лицом отвечает Ли, но Вальтер имеет наглость перебить:

— Монополия тоннельной вахты на единоличное бодрствование прошла, — холодно продолжает Вальтер, будто бы Ли не говорил им несколько минут назад о том, что в системе гибернации сбой. — Мы ведь уже не в тоннеле, поэтому…

— Вальтер, перестань дурачиться! — призвал Ли. — Ты же знаешь, что это невозможно.

— Ах, да, — спохватился Вальтер, то ли действительно забыв о недоступности большей части экипажа, то ли играя дурачка — неумело и опасно.

Ли морщится, представляя отношение Вальтера недоразумением, тут же сбрасывает груз неприятного осадка за борт и придаёт лицу деланно мажорное выражение.

— Так вот, друзья мои… — говорит он и потирает руки, невольно имитируя повадки командора. — Рабочая гипотеза…

Пусть, капитан в своём глубоком сне и мучается от антипатий Ли, но его преемник интуитивно старается быть на него похожим. Ли, конечно, и не предполагает, что совсем недавно, несколько недель назад, эта сцена уже имела место. Командор ставил такую же задачу коллегам Вальтера и Эрнста, только тогда на их месте был главный инженер и один из его любимчиков, который, к слову сказать, сейчас не в криобоксе, а по некоторым весьма личным причинам остался на Юлиании.

— Рабочая гипотеза, — продолжает вице-командор, — сводится к тому, что Мнемозина вновь учудила, а может быть, мы попали в некий боковой, недокументированный тоннель. Объективная реальность, спорить, надеюсь, вы не станете?

Шепелявый Ли не особо устраивает их в роли начальника, однако оба инженера, тяжко вздохнув, соглашаются. Вальтер лишь уточняет детали:

— А как же местная червоточина? — как ни в чём ни бывало поинтересовался он. — Ведь мы же вышли из какой-то?

— Ариадна, — кивнул Ли. — Местная червоточина называется Ариадной, и пока мы не можем выйти на связь с ней, поскольку не можем обнаружить маяк, который её курирует. По какой-то причине маяк не высылает свои позывные и не отвечает на посланные к нему запросы. Скорбная ситуация и донельзя напоминает предыдущую, что плавно подводит нас ко второму положению нашей рабочей гипотезы. Мы думаем, что как и в прошлый раз, мы не можем связаться с маяком потому, что его тут ещё нет. Не успели установить…

— Великолепно… — буркнул Эрнст. — А почему бы не пойти дальше и не предположить, что эта система ещё не открыта, как это было в случае с Юлианией?

— Потому, что она открыта! — ответил Ли и зачем-то покосился на своих провожатых, участие которых в разговоре пока никакое: вид у них отвлечённый, как у охраны августейшей особы. — Прямо по курсу перед нами планета, которую мы идентифицировали как Полярию. По всем характеристикам она похожа на описанную в справочниках, поэтому сомневаться не приходится. И она обитаема!