Хотя бы то, что как-то можно попробовать иную геометрию пространства. Не сегодня, но мы рождены, чтоб сказку сделать былью, преодолеть пространство и простор!

Из лекций узнал, что твари Щелей могут бить не только электрическими разрядами, как уже сам видел, но плюются огнем, ядом, бросают камни, зарываются даже в твердую землю, а некоторые могут становиться невидимыми.

В оптическом диапазоне, договорил я. Слава науке, у меня и другие виды зрения.

Перлины скупают, чтобы делать из них сухие лепёшки, что в десятки раз мельче, их можно спрессовывать в отдельные камешки, где накапливается огромная энергия, но это только для высших магов, остальных просто разорвет изнутри.

А вот кристаллы используют только для машин. Они бывают разной емкости, её можно узнать по цвету и размеру. Но там, где можно добыть не только чёрные, твари очень опасные.

На большой перемене между лекциями, когда большинство курсантов ринулись на женскую половину двора, я отправился в столовую, быстро и вкусно поел, вышел довольный, как стадо слонов.

С той стороны двора две барышни, держа над головами яркие шербурские зонтики, хотя день на удивление ясный, перешли, подметая длинными подолами платьев булыжный пол, на мужскую сторону.

Иоланта, понятно, француженка более раскована, но с нею и Дроссельмейер, как полная противоположность живой и весёлой Иоланте, что может улыбаться и без причины, не страшась заработать прозвище дурочки.

— Вадбольский, — сказала Иоланта хитрым голосом. — У моей подруги есть что сказать тебе, но ты по-наглому не ходишь на нашу сторону двора, это бессовестно, вызывающе и недопустимо!

Я церемонно поклонился.

— Дамы… э-э… моё великое почтение… Даже величайшее… Но я стесняюсь, я же девственник, а вы суфражистки.

Иоланта хохотнула.

— Ой, как здорово!.. И такой хорошенький!.. Я вас как-нибудь сама испорчу. Сюзи, ты что хотела ему сказать?

Дроссельмейер взглянула на неё холодно, явно не одобряя веселья даже в солнечный день, повернулась ко мне, величественная, как утес на Волге.

— Вадбольский, — произнесла она таким голосом, что я услышал свист снежной бури и ощутил покалывание колючей ледяной крупы. — Княжна Глориана подыскала новую Щель Дьявола, теперь занимается укомплектованием и снаряжением экспедиции.

Ух ты, мелькнуло в голове. Мы уже не жених и невеста?.. Или вот такой миной старается показать мне, чтобы я не возомнил, что мы после посещения её дня рождения вдруг стали друзьями?

— Прекрасно, — ответил я осторожно.

— Ты готов? — поинтересовалась она.

Что-то никак не может определиться, мелькнула мысль, мы на «ты» или на «вы». Или она ко мне на «ты», но не как к приятелю, а как к слуге. Ну, а я сама почтительность, чему все четыре суфражистки не очень-то доверяют, я как-то чересчур и даже усердно почтителен.

А может быть просто забылась, однако такие воспитанные с детства дети аристократов вряд ли забывают следить за каждым словом.

— Давно, — сообщил я. — Передайте Глориане, что жду и надеюсь!.. И вообще! Весьма и тем паче!

Она поморщилась, голубые глаза похожи на лед, что устанавливается на Неве уже в декабре, а лицо такое, словно только что съела крупный свежий лимон.

— Что-то, — произнесла она тем же ледяным голосом, — у меня желание огреть вас, Вадбольский, чем-то вроде бревна.

Я посмотрел на неё с беззастенчивым интересом.

— А у меня, графиня, когнитивный диссонанс, когда смотрю на вас.

Она поинтересовался с великолепной надменностью королевы в сотом поколении:

— Вадбольский, вы какое-то новое ругательство изобрели? А что кугни… кугнитавный…?

— Когнитивный, — повторил я. — Когнитивный диссонанс. Если по-графски, то шарики за ролики, с дуба рухнул, гэпнулся, кукукнулся… В общем, при взгляде на вас вижу над вашей головой металлическую табличку, а то и чугунную, с вашим именем типа «Дойчланд», «Панцер», «Фау-два» или «Хорст Вессель», но никак не Сюзанну, потому что Сюзанна… ах Сюзанна… у неё синие глаза и алый рот, меня Сюзанна ждет… Сюзанна — это нечто тёплое, нежное, мягкое, мяукающее или щебечущее, а вовсе не марширующий строй солдат!

Она нахмурилась.

— Это я марширующий строй солдат?

— Элитный полк, — уточнил я поспешно. — Образцовый! Лучшие головорезы, железные парни! Зарежут и не поморщатся!

— Идите в афедрон, Вадбольский. Я вообще не желаю с вами общаться.

— Как тогда жить? — воскликнул я в смертной тоске. — Сюзанна, что сделать, чтобы растопить ваше алмазное сердце?

— Утопиться, — сообщила она холодно.

— А кто же тогда понесет за вами мешки?

— Да?.. Ну тогда утопитесь попозже. Пока потерплю.