К тому времени, как его товарищи закончили вязать мужчин-курангов и вернулись к Оррику, не решаясь без него отправиться, чтобы покончить с сопротивлением у ворот, Оррик уже успел отделить нескольких молодых девушек от основной массы.

– Постережёшь их, – обратился он к полурослику. – Ворота и без тебя откроем. Смотри, отвечаешь головой!

– Ого, ну у тебя и аппетиты, Оррик! – осклабился во весь рот молодой саклиб. – Что же подумает госпожа княгиня?

– Попридержи-ка язык, Венша! – Оррик неожиданно уставил указательный палец юноше в лицо, едва не коснувшись носа, так что тот невольно отшатнулся назад. – Боги на небесах, твой язык и так уже чуть не добавил нам сложностей сегодня. Заруби себе на носу – глумиться над врагом не стоит никогда, а особенно если он ещё не убит! И уж всяко не когда мы пытаемся застать его врасплох. Ладно, пошли, пора заканчивать со всей этой осадой.

Несмотря на всю старинную вражду между саклибами и курангами, в относительно мирные времена, до возвращения Кро-Кроаха, два народа вели довольно регулярную торговлю, в промежутках между набегами. Странно было бы иное, раз уж имелись у каждого из них товары, которых недоставало другому. Обычным местом обмена добываемого в горах железа и красивого камня для строительства на зерно и лошадей стал Туманный Острог, в горной долине у самой границы. Когда-то правивший там род, на протяжении поколений связывавший себя брачными узами с саклибскими соседям и считавшийся частью народа курангов больше по инерции, был богат и прославлен. Да и подчинённые ему жители долины не бедствовали.

Но ещё армия Кро-Кроаха разграбила Туманный Острог и перебила большую часть его обитателей, как нарушителей заветов курангских богов и подозрительных полукровок. Затем по долине во второй раз за год прокатилась война, когда через неё двинулась в горы саклибская армия под началом Нельяны и Оррика. Так что сейчас от былого благополучия остались разве что грубые каменные стены и квадратная башня самого Туманного Острога.

В стенах этих опять обитали люди. Нельяна не собиралась отделять части собственной дружины, чтобы оставлять гарнизоны в захваченных острогах и городищах. Но расположение Туманного Острога была выгодным, а сама крепость осталась относительно целой. Так что сам воевода Данслав, который сейчас правил Меранью от имени малолетнего князя, послал своего племенника Данмира с отрядом, чтобы занять её. Ход был беспроигрышный. С одной стороны поддержать Нельяну в её завоевательном походе, который должен был избавить Мерань от угрозы курангов, гарантировать, что лучшая дорога в горы останется открытой и войско княжны не отрежут от родины. А с другой, если она преуспеет и создаст новое княжество в горах, это позволит заранее ослабить её положение и укрепить положение Мерани.

В общем, выгода для всех, кроме Данмира, которому приходилось теперь морозить филейные и все прочие части тела, зимуя в крепости, где из удобств к его приезду оставались только голые стены, а въевшийся запах гари нельзя было истребить ничем. Даже крышу над головой пришлось настилать заново. Куранги не появлялись – если не считать местных земледельцев, повылазивших, когда поняли, что их вроде не собираются резать под корень. Так что возможности развеять тоску, и себя заодно показать, не предоставлялось.

До сегодняшнего дня, когда стражи в крепости приметили с башни, что горстка охотников, выехавших из Туманного Острога в дальний лес на горных склонах, спасается бегством от гораздо более крупного конного отряда.

Едва убедившись в верности слов стражей, Данмир облачился в доспехи, собрал горстку сидевших в крепости прочих дваждырождённых, вместе с наилучшими из простых дружинников, и выехал на выручку.

Данмир не был дураком. Немалую часть проведённого в Туманном Остроге время он потратил, изучая местность, которой ему предстояло править. Теперь он сразу смог прикинуть – никакого удобного для засады места, где ночью можно было бы спрятать толпу курангов, между воротами крепости и местом, где его отряд должен был встретиться с незадачливыми охотниками, не имелось. Жеребец княжеской породы, способный скакать дни напролёт без устали имелся лишь у самого Данмира, но и у простых саклибских дружинников кони были лучше, чем у врага – отборных коней курангам продавали редко и втихую – а сами они искуснее как наездники. Так что подойди к вражескому отряду большое подкрепление, несложно было бы найти спасение в бегстве. А главное, уже не оставалось у курангов могущественных дваждырождённых, способных в одиночку определить исход подобной стычки.

Так, по крайней мере, считал Данмир, и потому летел на бой с лёгким сердцем, придерживая разгорячённого коня лишь настолько, чтобы за ним поспела дружина. Он наслаждался жизнью и скачкой, даже колючий зимний ветер в лицо сейчас казался в радость.

Из троих охотников осталось двое, к тому времени, как отряд Данмира пронёсся мимо них, огибая взмыленных лошадей и испуганных всадников с обеих сторон. Один из двоих резко осадил лошадь, так что из под копыт полетела веером снежная крошка, что-то крикнул Данмиру, но шлем помешал расслышать его слова сквозь стук копыт, храп лошадей и воинственные крики, которые испустила пара дружинников, увидав как раз показавшихся из лощины курангов.

Тех было не больше пары десятков, свирепого вида всадники в чёрных и серых плащах и ожерельях из костей поверх доспехов, с чёрными щитами, и шлемами, украшенными султанами из чёрных перьев. Убогим отряд преследователей не выглядел – всё же конными у курангов сражались лишь вожди и лучшие воины. Но за Данмиром-то поспевали почти три десятка бойцов, каждый в светлой кольчуге и шлеме. Преимущество саклибов было слишком явным, чтобы их предводитель, разгорячившийся уже не меньше своего коня, повёл свой отряд куда-то, кроме как в атаку.