Как-то, засыпая, я подумал, а хватится ли вообще меня кто-нибудь? Было ли хоть кому-то не всё равно, что со мной происходит? Немного поразмышляв, я честно решил, что нет, таких людей не было. Приятели по интересам? Так они от меня шарахались последние месяцы после того, как я вышел на работу курьером. Появлялись кое-какие новые контакты из дворовых мужиков, которые подрабатывали в ближайшем слесарном цехе. Пиво по вечерам пили. Если честно — я даже не уверен, что они моё имя-то запомнили. Жена бывшая… сколько было чувств, притворной любви и женского кокетства, когда я метил на директорскую должность? И как быстро это всё обернулось бесконечными упрёками, стоило раз не получить повышение. «Как я могу родить тебе ребёнка? Мы что, все вместе будем в однушке жить?!» Это при том, что все мои накопления, заработанные до свадьбы, ушли на покупку той квартиры… на те деньги можно было и двушку взять — в чуть менее престижном районе, но нет ведь, она сама настояла! А уж сколько всего интересного я о себе узнал, когда дело дошло до развода…

Я вздохнул. И в этот момент в спальне появился Любомир. Я заметил, что он старался быть рядом, когда у меня резко менялось настроение. Чует что ли?

— О чём думаешь? — спросил он.

— О прошлом.

— Понимаю, — вздохнул Любомир. — Я вот тоже стараюсь не вспоминать слишком много. Иначе можно с ума сойти… но завтра придётся.

— Почему? Будем изучать заклятие памяти? — улыбнулся я.

— Нет, — он помотал головой. — Наше безопасное время в убежище заканчивается. Надо будет переезжать. Но до этого нам хорошо бы добраться до семейного тайника в имении, забрать кое-какие бумаги. А заодно данные счетов, криптокошельков, сейфовых ячеек в банках по всему миру и прочее такое.

Любомир улыбнулся, наблюдая за тем, как меняется выражение моего лица.

— Кое-кто наверняка отчаянно пытается это всё найти, — сказал он. — Надо их опередить.

Мы выехали утром. Взяли на дорогу наличные деньги. Оказалось, что в библиотеке был небольшой сейф, где хранились плотно упакованные стопки купюр в самой разной валюте. Я хотел ограничиться парой пятёрок, но Любомир настоял, чтобы я взял побольше. «Это мелочь, — пояснил он. — Но поможет не светиться без лишней надобности». После этого я взял пару пачек и спрятал их в карманы джинсов.

Когда добрались до трассы, я притопил как следует, наслаждаясь возможностями автомобиля. Даже в лучше годы у меня ничего подобного не было. А чтобы сильно не рисковать, я использовал заклятие, обостряющее реакцию. Так что поезда казалась сплошным удовольствием.

Увлекшись, я не обращал внимание на такие мелочи, как пост ГАИ на границе Московской области. А Любомир даже не думал меня предупреждать. Судя по довольной улыбке, он и сам был любителем быстрой езды.

Конечно же, нас попытались остановить. И даже отправили погоню.

— Остановись, поговори, — вздохнув, сказал Любомир. — На машине «левые» номера, у них отбойник при пробиве не сработает. Она же из убежища, не основная.

— Ладно, — пожав плечами, я съехал на обочину. Остановился, включив аварийку.

Я едва слышно прошептал словесную формулу. Потом открыл окно, когда полицейский подошёл ко мне. Он широко улыбался. Видимо, был полон приятных предвкушений. Сначала я хотел просто сказать ему забыть об этом происшествии, убедить напарника, что вникать не стоит и спокойно вернуться на пост. Но эта его улыбочка что-то во мне задела.

— Ваши до… — начал было он, но я его перебил.

— Развернись и спусти штаны, — сказал я.

Секунду он колебался. В его глазах я видел растерянность, страх, непонимание. Потом апатию и полную покорность. Заклинание действовало.

Я взглянул на Любомира. Тот одобрительно кивнул и улыбнулся.

Полицейский развернулся ко мне спиной. Медленно расстегнул ремень на поясе. Потом спустил штаны.

— Теперь возвращайся к своей машине, — продолжал я. — Скажи напарнику, что у меня было разрешение на превышение скорости и резкие манёвры. И что начальству лучше об этом происшествии не сообщать, а то можно получить выговор. Понял?

— Понял, — бесцветным голосом ответил полицейский.

— Ну всё, иди.

Он ушёл. Я же закрыл окно и, набирая скорость, погнал дальше. Любомир внимательно смотрел на меня.

— Что? — не выдержал я.

— Да так… ничего, — ответил дух. — Честно говоря, думал, что ты дальше зайдёшь. После всего, что ты пережил в изоляторе.

— Мне его улыбка не понравилась, — после долгой паузы ответил я. — Видно было, что денег ждёт. Это неприятно.

— Только поэтому ты решил его наказать?

— Да, — кивнул я. — Только поэтому.

Любомир кивнул.

— Хорошо. Знаешь, мы в школе на обществоведении изучали некоторые истории, когда благородный ребёнок попадал на воспитание к простолюдинам, а после снова занимал подобающее положение в обществе. Считается, что самое сложное — это вытравить смердовские привычки к животным эмоциям. Например, мстить не тому, кто действительно виновен в твоих страдания, а тому, кто носит одинаковую с ним форму.

— Ты меня изучаешь? — хмыкнув, спросил я.