– Ни насколько. – Мне тяжело говорить об этом. Тонкая нить установившихся отношений с Леандером рвется в одно мгновение. – Я не маг, это просто знаки.

– Так не бывает.

– Но это так. Я не люблю говорить на эту тему, Леандер, выбери другую.

Однако он продолжает, будто не слышит меня:

– Ты была у кого-то в учениках? У Кайри?

– Зачем? Кайри пыталась объяснить, но у меня никогда не было тяги к этому. Она часто говорит…

Слова застревают в горле. Не говорит. Говорила. Я забыла о…

Воспоминания в деталях нахлынули так внезапно, как большая волна, способная вызвать катастрофу и навсегда утащить в пучину.

Кайри больше никогда не зажжет свечу у алтаря. Ее ритуальные флаги сгорели дотла. Помню, на прошлой неделе она штопала свое лучшее платье, хотела сходить в клуб, когда прибудем в порт. Она никогда его не наденет. Платье превратилось в пепел, он давно погребен под толщей воды. Сгорело вообще все, что у нее было, теперь нет на свете ни одной живой души, кроме меня, которая знала бы об этом платье.

Я снова и снова натыкаюсь, как на острый угол, на эти воспоминания. Мой разум до сих пор отказывается понять, что Кайри больше нет.

Мне больно, но я сильнее сжимаю румпель, костяшки пальцев белеют. Поднимаю голову и вижу прямо перед собой карие глаза Леандера. Он смотрит будто сквозь меня. Он явно опечален, но в целом настроен добрее, чем можно было ожидать.

Откашлявшись, он начинает говорить на этот раз тише из уважения к спящему Кигану. Просто удивительно, что тот еще не проснулся от его возгласов.

– Я никогда не слышал, чтобы человек не владел магией, если у него есть знаки. – Он тянет вверх рукав рубахи, чтобы рассмотреть собственные рисунки – самые сложные из всех, что я видела в жизни. Мои же смотрятся уродливыми безжизненными толстыми линиями, а не волшебными знаками.

– Ты будешь учиться управлять лодкой или нет? – спрашиваю я, чтобы сменить тему.

– Нет, – быстро отвечает он. – Скажи, ты можешь вспомнить, не было ли в твоей жизни причины подавить свои способности мага? Нечто невинное на первый взгляд, вызвавшее страх последствий магического ритуала?

Я качаю головой.

– У меня не было травматического опыта в детстве, связанного с ветром и тому подобным.

– Воздух, – бормочет он. – Но это определенно связано с твоим родом. От кого ты унаследовала знаки?

– От матери, она связана со стихией воздуха. Или уже нет, не знаю. Мы с отцом давно не получали о ней вестей.

В глубине души я не раз задавалась вопросом, не заблокировала ли я свои способности, отвергла их в ответ на то, что мать отвергла меня? В мире много людей с сердечными травмами, но ведь все они живут, идут вперед – среди них даже немало магов.

– Ты никогда не говорила с ней о магии?

– Нет. Я же сказала, она отказалась от меня сразу после того, как я появилась на свет. А если вспомнить, как поступил недавно отец, получается, что обоим родителям нет до меня дела. Еще вопросы?

Я намеренно отвечаю резко, надеясь, что это его заденет, и он замолчит. Но нет, он внимательно смотрит на меня и накрывает ладонью лежащую на румпеле руку. От прикосновения опять становится теплее.

Отворачиваюсь не только для того, чтобы посмотреть на парус, но и скрыть произведенный эффект. Без перчаток, с выставленными на обозрение знаками, я ощущаю себя почти голой. Это очень личное, не для всеобщего интереса. И мне надо перестать так реагировать на прикосновения Леандера – это смешно и глупо.

– Расскажи мне о магии, – просит он. – Как это было, когда ты только пыталась?

Внутри все сжимается. Поднимаю глаза – на его лице ничего, кроме предельного внимания. Присматриваюсь – точно, внимание и усталость. Это меня немного успокаивает, заставляет расслабиться.

– Эти знаки были у меня всегда, я родилась с ними, но потом из меня ничего не вышло. Папа старался мне помочь. Сам понимаешь, иметь на корабле мага, который управляет воздушной стихией, очень важно. Он часто повторял, что, будь я магом таким же хорошим, как моряком, меня невозможно было бы остановить.

– Осмелюсь сказать, тебя и сейчас остановить непросто.

– Ну вот, в детстве он возил меня к магам в каждом порту. Все пытались меня учить. – Я краснею, вспомнив, как мне было стыдно из-за постоянных неудач. Что за ребенок? Как такое возможно? Из-за них я чувствовала себя неполноценной неудачницей, но все же продолжала ходить к следующему и следующему, отчаянно надеясь, что у кого-то из них получится.

– Они высказывали предположения о причинах? – спрашивает Леандер.