— Иди туда, — насупив брови, говорю.

Она, не сводя с меня глаз, медленно переступает и двигается именно туда, куда ее собой направляю. Вот же стерва! Климова своим гордым взглядом провоцирует меня.

— Прости, пожалуйста. Слышишь? — шепчу и наклоняюсь к ее шее. — Оль, скажи что-нибудь.

Она молчит, но ее ответные отсутствующие прикосновения говорят сами за себя. Губами провожу по гладкой скуле, прикусываю острый подбородок, широко раскрывая свой рот:

— Сахарная! Сладкая! Ты медовая и очень вкусная!

Похоже, Климова неразговорчива в постели. Теряю с ней физическую связь и заодно над собой контроль, когда она упирается задней частью коленей в край моей кровати. Совсем не держит одалиска равновесие, спотыкается и падает назад. Матрас пружинит, а она взлетает. Ловлю на приземлении:

— Солнышко, ты как?

Упираюсь одним коленом в матрас, быстро наклоняюсь и пытаюсь взять ее за бедра, чтобы быстро подтянуть к себе. Волосы разбросаны по вязаному покрывалу, а руки разведены по сторонам. Распятие одалиски в доме у Смирнова. Твою мать!

— Ты чего?

Аккуратно подушечками прикасаюсь к ее щекам, пробую на вкус уже известные мне губы. Смакую! Укладываюсь сверху всем телом на нее. Кряхтит, но не отталкивает. Прихватываю нежно шею, подсовываю руки ей под плечи и крепко прижимаю к себе.

Когда губами натыкаюсь на воротник ее воздушной рубашки, задаю вопрос:

— Можно это снять?

Молчит, но положительно кивает. Я отстраняюсь и очень бережно расстегиваю каждую круглую пуговицу, а она следит за моими руками и как будто через раз дышит.

— Оль, ты…

— Все нормально, продолжай, пожалуйста.

С расстегнутой последней пуговицей я открываю себе великолепный обзор. Вздрагивающий плоский животик, дрожащий сосуд возле пупочной впадины, невпопад двигающиеся ребрышки, и трепыхающаяся, заточенная в телесный кружевной лифчик, грудь. Вскрываю свои шлюзы и осыпаю вероятно больно жалящими поцелуями выпуклые изгибы ее упругих грудей.

— Иди ко мне, — приподнимаю Ольгу и удерживая ее одной рукой, второй лихорадочно вожусь с застежкой бюстгальтера на спине.

У Климовой смуглая кожа, природный светло-бронзовый загар. Есть рыжина на теле, в волосах и на сосочках. Маленькие коричневые аккуратные горошины с небольшими темными ареолами. Твою мать! Не сдерживаюсь и ни в чем себе уже не отказываю. Прихватываю губами сначала один сосок, потом другой. Играю!

— Оль, — шепчу и дую ей на кожу, отчего поверхность покрывается вымуштрованным ровным слоем меленьких мурашек. — Ты очень красивая! Ты… Такая…

Укладываю ее на спину и прохожусь губами по ложбинке, спешно подключаю язык, зубы, щеки и все свое лицо.

— Красивая, красивая, — шепчу, как заведенный. — Не реальная! Странная, чудная… Хочу тебя… Тебя…

Спускаюсь ниже и медленно обрабатываю тонкое и очень нежное место под грудью, плавно перехожу на вздрагивающий живот. Поглаживаю пупок, пару раз провожу по нему языком, во впадинку кончик макаю, делаю так несколько раз, а затем прикусываю кожаный козырек. Ольга вздрагивает, но не издает ни одного звука. Непонятно! Я, если честно, никак не догоню — ей хорошо со мной, плохо, не нравится, возбуждается или просто… Терпит?

— Одалиска? — шепчу и на какую-то одну несчастную секунду выпускаю женское тело из своих рук.

Климова переворачивается на живот и двигаясь по-пластунски, отползает от меня, словно ящерица, и на финал, притягивается лицом к подушке. Смешно отставляет свой зад, по-моему, она там ковыряется с застежкой-молнией?

— Что ты делаешь?

Мычит и возится. Расстегнула? Так и есть! Теперь девчонка извивается — танцует дикий, странный змеиный танец и, не поворачиваясь ко мне лицом, скатывает пояс брюк.

— Оль, — я глажу выгнутую спину, провожу пальцем по ложбинке, тычу в каждую дырочку на пояснице, — что ты делаешь? Ну, поговори со мной.

Ответа, по-прежнему, нет!

— Климова, ты там зависла, а мне предложено нажать три кнопки «Ctrl, Alt, Del»?

Она ерзает и, наконец, освобождает свой зад от узких брюк и тоненьких кружевных трусов.

Я… Не понял… Она мне задницу подставляет?

— Олечка, что с тобой? — осторожно прикасаюсь губами к кошачьему месту.

Всасываю, оттягивая кожу, мягко прикусываю и с чмокающим звуком возвращаю все назад. Ух, как горячо! Похоже, одалиска возбудилась не на шутку и очень спешно с нижним ярусом одежды разобралась. На моей памяти… Блядь! Да я просто обалдел! Это же впервые! Резво, быстро, очень скоро и… Сама!