Шрифт:
Мать и дочь
В больницу они обратились через две недели после падения. Рентген показал вывих левого тазобедренного сустава. В помощи им отказали т. к. к «экстренным» ситуация не относилась.
– правды-неправды, не смотря на майские праздники, ее определили в травматологию на операцию по «экстренной»
– подвел анализ кишечника… дома, проблему выправили соком сырого картофеля
– но тут, квоту закрыли на полгода
– снова правдами-неправдами больница выделила собственную квоту на операцию, дав неделю на анализы
– но, плохая кардиограмма, плюс биохимия показала «гепатит с», началась кропотливая работа на результат
– правды-неправды вновь раскрыли двери травматологии
– но, в то утро операционная вылетела из строя… и встала на ремонт, а прибывшие гости из министерства на день-два вовсе приостановили ремонт
– боли-бессонницы-галлюцинации-околесица… надежды нет…
– правды-неправды взяли верх – в день открытия отделения им дали место, первые в списки
– из операционной их вернули в палату, упал гемоглобин
– неделя системы
– гемоглобин на том же уровне… безысходное отчаяние…
– расписка дочери, что «риск ответственности операции берет на себя» со ссылкой, что испытываемые боли мамы живут с мамой три месяца изо дня в день без сна и выходных, в забытьи и бреду, приведут к смерти от болевого шока» мучили заведующего отделением, отвечающего за итог операции
– анестезиолог категоричен в отказе операции, не до сентиментальностей
– правды-неправды взяли вверх
– операция прошла благополучно
Мать и дочь
Скромные, тихие. Никогда ни о чем не попросят. Дадут им, не возьмут. За прошедшие два дня с операции, заведующий отделением пару раз с дочерью пациентки поднимал вопрос хода операции. Она эти пару раз отмолчалась. Ни единым словом. Ни единым взглядом. Он не подозревал, что это не тот случай, где «минутку поплакать и три на успокоить».
Муж и жена
Четверть века назад «здоровье» шептало, подталкивало, не молчало. Порой, в некоторых случаях, молодость безрассудна экивоками пренебреженья.
Они жили скромно-тихо-незаметно. В своих радостях и удобствах. Свой мир комфорта и уюта, большего не надо. Не попросят-не возьмут. Ему чертовский с ней повезло – и те четверть века назад, когда у нее еще был выбор и сейчас, когда у нее только один выбор – он. Молча, неприметно подавая, вытирая, не соглашаясь-принимая все его несогласия-неприятия, невольно думая, вдруг жизнь сыграет злую шутку, под каким-то предлогом забрав ее раньше, что будет с ним? Детей-то у них, нет.
В обоих случаях сработал закон Мерфи, «предоставленные сами себе события имеют тенденцию развиваться от плохого к худшему». Если бы по факту падения, вызвали скорую, без правд и неправд три месяца назад, прошла операция. Если бы сразу как произошел удар, вызвали скорую, последствия инсульта не были б так плачевны. И в сухом остатке миллион сожалений о не сделанном-не додуманном, где в прошлое нет возможности вернуться, исправить-выправить…
И, оба этих случая «затасканных по сказкам», закончились библейским, «какой мерой мерить, такой и будет отмерено».
июль 2022 г.
… то лапы ноют, то хвост отваливается…
Про каких это мужчин? Про жалующихся.
Она. – Что-то я сегодня плохо спала.
Он. – Да, и я тоже, проснулся среди ночи и больше не заснул.
Или.
Она. – Так сильно болит желудок.
Он. – И не говори, у самого голова трещит.
Или вот…
Она. – Кисть болит, невозможно.
Он. – О-ооо, у меня всю ночь ноги судорогой сводило.
И на каждое твое слово, он бесконечно дэнсит – что устал, что он «самый больной в мире человек» и что у него в стопитсот раз выпуклее.
Вот наслушаешься этой выморочи на маникюрных сплетнях и задашься вопросами:
– это от того, что ему не хватает внимания и он так его к себе проявляет?
– или в нем бесится внутренний инфантил?
– но, чаще от того, что чувства угасли, или их изначально не было, были лишь определенные обстоятельства.
Одно ясно, чем больше скулит, тем больше, он беспомощен и куксясь из дня в день, лишь теряет влияние.
И хочется такому сказать – не можешь решить вопрос, не оправдывайся, лучше промолчи, нет сил держать в себе, выговорись психологу и помни, тестостерон от жалоб падает.
Безусловно есть женщины, не терпящие подобных мужчин, они не допустят их и рядом постоять.
Наверняка миллионы лет каждая история начиналась: жили были добрые-предобрые, а красивые какие… И как многие задергушки из белоснежных валансьенок они закончились погребальным сундуком. И из наивных беззубых лет они вошли в уставшие беззубые годы, где система рестрикции удерживания не срабатывает. Вот если бы можно было снимать кардиограмму семьи, сколько можно было бы избежать поведенческих нарративов, и он и она нежнейше бы мирились и смеялись до истерик.