– Элла... – эхом повторил за ней скрипач.

Все переглянулись. Сэмюель и Табиб подошли к Стюарту и насильно подняли его на ноги.

– Стюарт, послушай... – начал было Такута, но прервался на полуслове. Он обратился к композитору: – Сэмюель, я отведу его в комнату.

– Х-хорошо... М-мы займёмся расследованием.

– Я тебе доверяю.

Табиб Такута в сопровождении Петра Радова насильно повёл забывшегося в рыданиях Уика на третий этаж в его комнату; Лев Бездомник вслед за ними унёс Марьям на второй этаж. Последнее, что услышали остальные, был крик девушки:

– Почему умерла она, а не ты, жалкое подобие человека?! Нет, ты – монстр, чудовище, не достойное жить!! Почему ты не защитил её?! Почему не помог?!

Этаж погрузился в панихидное молчание.

Сэмюель, осмотревшись, разбил тишину:

– Д-давайте осмотрим тело. Илона...

– Вас поняла! – живо воскликнула девушка с улыбкой, но смутилась при недоумённых взглядах. – Иду фотографировать...

Остальные остались в фойе, приходя в себя, когда Штуарно с Лонеро скрылись на кухне: Илона фотографировала место преступления, а Сэмюель осматривал тело погибшей. Заметив, что труп сжимает что-то в правом кулаке, он еле-еле сумел разомкнуть его и увидел клок окровавленных русых волос.

– Это... это волосы убийцы! – прошептала фотограф и сразу закрыла композитору рот рукой. – Тише! Никому не говори о них, а то вдруг убийца засуетится! Просто возьми и убери их себе в карман.

Сэмюель послушался её совета и под шумок убрал клок волос в карман штанов.

– Волосы были русыми? – спросила Илона.

– В-вроде да...

– Значит, у убийцы русые волосы... Ты понимаешь, что у нас таким образом значительно сузился круг подозреваемых?

– Думаешь, это Ева или Максим?..

– Всё возможно. И, если у неё в руках клок волос убийцы, значит, они могли подраться там, на втором этаже, где мы все спали. Мы ведь проснулись полностью в крови и пошли по кровавому следу, что привёл нас сюда...

– Труп притащили со второго этажа сюда?

– Ага. Не знаю, правда, зачем...

– Хм... – он внимательней осмотрел тело, слегка меняя её позу, и обнаружил на плече четыре мелких дырки. – Да, скорее всего они дрались; тут у Эллы на плече след от вилки. Возможно, убийца хотел убить её, но промахнулся и попал вместо шеи в плечо.

– То есть, по-твоему, орудие убийства – вилка?

– Не знаю...

К ним, постучав по стене, подошёл Максим Убаюкин, присел на корточки перед телом и нахмурился.

– Что думаете? – спросил он.

– Мы думаем над причиной смерти и орудием убийства, – бросила Илона и с подозрением прищурилась. Она смотрела на взлохмаченную причёску актёра и пыталась понять, может ли он быть беспощадным душегубом.

– И какие у вас мысли на этот счёт?

– Нам кажется, что вилка – оружие убийства. Видишь, тут след на плече? Возможно, убийца и Элла, пока все спали, подрались и во время битвы убийца вместо шеи попал ей в плечо вилкой, а потом перерезал ей горло той самой вилкой. После убийства он приволок её тело сюда, вскрыл ей живот, вырвал глаза и был таков.

– Как жестоко! А вилка чья?

– Кстати, хороший вопрос... – Илона вышла в фойе и обратилась ко всем: – Эй, кто перед сном забыл вилку на столе?

– Это был я. Я перед сном решил доесть салат, – ответил Борис Феодов, скрестив руки на груди. – А чё?

– А ничё, просто орудие убийства – вилка, вот и думаем, откуда её достал убийца! Спасибо тебе за ещё один труп, псих проклятый! – язвительно кончила она и вернулась на место.

– Даже я, будучи убийцей, никогда не позволял себе такой жестокости... – прикусив губу, сказал Убаюкин и покачал головой. – Жестоко, очень жестоко...

– Да, ужас какой... но интересно, – ощутив на себе грустный взор напарника и хмурый актёра, она смутилась. – Простите.

Троица продолжила осмотр и обнаружила на столешнице в стакане компота отсутствующие глаза Эллы. Сэмюель с отвращением и ужасом отвернулся, закрыв рот руками, Максим сильнее нахмурился, а Илона сфотографировала их.

– Убийца очень жесток... Даже Лебедину и Ванзета он не так сильно изуг’одовал, как Эллу... Зачем ему понадобилось выг’ывать её глаза? И зачем надо было вспаг’ывать её живот? – всё задавал вопросы Убаюкин.

– Я-я не знаю, но это выглядит страшно... – ответил побледневший Сэмюель.

– А меня больше всего тревожит другой вопрос! Если они дрались, то почему никто ничего не услышал и не проснулся? Погодите-ка! – Илона снова вышла в фойе и вновь громко задала другой вопрос: – Кто-нибудь просыпался ночью!?

– Нет! – посыпались отрицательные ответы.

– Понятно, спасибо!

Илона вздохнула.

Тем временем между Борисом Феодовым и Гюлем Ворожейкином произошёл короткий разговор: