– Элла... – музыкант слабо улыбнулся этому эфирному счастью. – Элла...

– Да, дорогой?

– Я тебя люблю... – он приласкался в её объятиях, подобно большому чёрному коту, и прикрыл глаз. – Очень, очень люблю... Ты не представляешь, насколько сильно, Элла, любимая моя!

– Не представляю, но и ты не представляешь, как сильно я тобой дорожу. Никогда у меня не было такого счастья, дорогой мой!

– И у меня, дорогая... Я тебя та-ак люблю... – протянул он, зевая с довольным лицом, и развернулся набок.

– И я тебя люблю, сильнее жизни люблю. Не понимаю, как я до этого жила без тебя... и уже не помню, какой моя жизнь была без тебя. Обещаешь, что даже смерть не разлучит нас?

– Обещаю. Нет, я клянусь тебе, что буду верен тебе до конца наших жизней, но и после смерти я буду с тобой.

– Даже после смерти?

– Да, даже после смерти.

Он потянулся к ней за поцелуем, как вдруг смущающиеся небеса заволокли чёрные грозовые тучи, прогоняя «овечек» и поглощая их. Стюарт удивлённо уставился на них и, не отрывая взора от нарастающей тьмы, приподнялся.

– Что происходит? – растерянно вопросил он и с испугом взглянул на возлюбленную. Лицо Эллы с каждым мгновеньем искажалось, принимая гримасу дикого ужаса: янтарные глаза её, перекрытые мутной пеленой, широко распахнулись, зрачки сузились, уголки губ опустились, а сами губы приоткрылись.

Отпрянув от возлюбленного, она закричала:

– Мертвец, мертвец! Почему ты не умер?!

– Ч-что?..

Она закрыла рот руками и всё восклицала:

– Как ты говоришь?! Ты же... ты же мёртв!..

Стюарт опустил взгляд на свой живот и увидел торчащую оттуда вилку. Вынув орудие своего убийства, он вместе с ней вытащил свои кишки наружу, за которым медленно поволоклись и остальные органы. Самым последним упало на землю его сердце, издавая глухое тук-тук... тук-тук... тук...

– Ч-что происходит?! – закричал он, как вдруг Элла припала к его сердцу и стала его целовать; губы её и щёки марала ярко-алая кровь, из влажных глаз непрерывными струями текли слёзы.

– Даже смерть не разлучит нас! Я отдаю свою последнюю жизнь тебе, дорогой мой! – восклицала она с окровавленной улыбкой и всё покрывала трепещущее сердце поцелуями.

Стюарту от её прикосновений становилось невыносимо больно; он шипел, кусал губы, но предпринять ничего не мог, ибо тело его будто парализовало.

– Элла, прошу, хватит... – цедил он сквозь зубы, но она не останавливалась.

– Даже смерть не разлучит... даже смерть не разлучит... – в бреду повторяла она и безумно хохотала. – Я отдаю свою жизнь тебе! Живи и будь счастлив, дорогой!..

Внезапно раздался мужской душераздирающий крик. Стюарт резко очнулся и потерянно осмотрелся: доктор Табиб Такута сидел на полу и с ужасом осматривал свои окровавленные руки. Подняв взор на остальных, он повторно закричал, разбудив всех.

– Что случилось?.. – устало моргая глазами, спросил сонный Сэмюель. Он тоже был весь в засохшей крови.

– Кровь! – закричал Такута.

Тотчас с лестницы раздался другой крик: актёр Максим Убаюкин прибежал с первого этажа, ступая по непрерывной багровой дорожке и вытирая с лица засохшую кровь.

– У нас тг’уп! – сообщил он.

Окончательно проснувшись, все, кроме сладко спящей Марьям Черисской, с ужасом осмотрелись: каждый из них был в крови, каждая постель пропиталась этим жизненным соком и едко воняла железом.

Стюарт прошёлся взглядом по лицам и не заметил ни Еву Виту, ни возлюбленную Эллу.

– Кого убили?! – посерел и обеспокоенно вскрикнул он, обращаясь к Убаюкину.

– Эллу!

– Ч-что?!

Скрипач тотчас вскочил на ноги и бросился к лестнице, по которой он бежал чуть ли не спотыкаясь. Достигнув первого этажа, он по кровавому шлейфу вбежал на кухню и застал страшную картину: Ева Вита сидела на коленях перед бездыханным телом Эллы и рыдала.

– Прости меня, прости! – шептала она, закрывая лицо руками.

Это было ужасающее зрелище. Вся кухня была в крови, а безглазое холодное тело распято на полу: из запястий торчали вилки, заменяющие гвозди, ночное платье жестоко порвано, кишки, образовавшие форму сердца, были аккуратно вытащены наружу из большого пореза на животе, будто кто-то занимался здесь вивисекцией.

Стюарт медленно подошёл к ним. Реальность ударила его ножом под ребро. Он не мог поверить глазам, нет, он не хотел верить! Это сон, это кошмарный сон; сейчас он ущипнёт себя за руку и очнётся в мире, где всё хорошо, где нет смертей, нет кровавого проекта, где он счастлив вместе с живой и невредимой Эллой!.. Но, к сожалению, это было /беспощадное настоящее.