— Я положу между нами Графа, если так тебе будет спокойней. И прикажу ему охранять тебя. — Горько усмехнувшись, Стас изучающе вглядывался в ее лицо.

Она усмехнулась в ответ и, качнув головой, закрыла глаза. А он не мог налюбоваться улыбкой, которую так долго ждал. Улыбкой, которая была дарована многим. Но не ему.

В какой-то миг она поймала себя на мысли: что скажет Таня? Что подумает о ней? Подумает, что у Кристины совсем нет гордости. Подумает, что если она не уважает себя, то как её может уважать кто-то другой? Посчитает её мягкотелой. Скажет, что Кристина совсем не ценит себя.

Лучше бы я никому и ничего не рассказывала. Тогда бы в голову не лезли мысли о том, кто и что обо мне подумает…

— Не думай, — словно прочитав её мысли, Холодный обхватил её лицо горячими ладонями. Задрал её голову так, чтобы их глаза оказались на одном уровне. — Не думай. Пожалуйста. Просто… чужие мнения ничего не значат, слышишь?

— Я бы так не сказала, — и это прозвучало как щелчок хлыста возле его уха.

— Я так боюсь, что ты уйдёшь сейчас, Тина, — решив быть откровенным до конца, Стас тихо поперхнулся словами. — Я готов принять твой отказ. И вообще не готов. Я не знаю, что мне ещё сделать. Но я умоляю: не думай о том, что подумают другие…

— Я не хочу никуда идти, Стас. — Это прозвучало так тихо, что она сама себя едва слышала. И поверить не могла, что вообще произнесла это вслух. Хоть и шёпотом. Чувствуя, что теряется в его прикосновениях, признала: его близость больше не приносит ей дискомфорт. И невесть откуда взявшееся спокойствие мягко опустилось на плечи, вытесняя из головы все доводы, которыми она прикрывалась, чтобы отдалить его от себя.

— Что? — кажется, он и сам не расслышал то, что она сказала. Или же просто не мог поверить.

— Не хочу. — С придыханием. — Сейчас. Уходить.

Посмотрев на стопку одежды, оставленную Стасом на стиральной машине, Кристина тихо вздохнула и пальцами поддела серую футболку из плотного материала.

— Совсем сбрендила. — Покачав головой, оглянулась, чтобы проверить заперла ли она дверь в ванную. И, убедившись, что та заперта, сняла с запястья резинку и стянула на затылке волосы в небрежный пучок.

Руки сами впились в края умывальника, а пустой взгляд упал на изящный двухвентильный смеситель благородного бронзового цвета. Так идеально сочетающегося с общим дизайном уборной. Над здешним дизайном и интерьером наверняка поработал профессионал. Впрочем, как и над всеми помещениями этой просторной квартиры.

Пожалуй, это меньшее, что может дать (откупиться) отец сыну. Сыну, который ему, в общем-то, не очень нужен. По крайней мере, исходя из того, что рассказал ей Стас, подобные выводы напрашиваются сами собой.

Но ведь она не знает всего. Чужая семья — потёмки. И что творится за закрытыми дверьми ей никогда не узнать. Да и нужно ли это? Возможно, некоторые двери должны всегда оставаться закрытыми.

Хотелось вообще ни о чём не думать. Хотелось опустошить голову и хотя бы раз не утомлять себя мыслями о том, насколько правильно она поступает. Ведь… никогда не угадывала. И внутри теплилась надежда, что сейчас всё будет иначе. Пойти на поводу у своих желаний. Может, именно это и станет самым правильный её решением?

Наспех приняв душ и воспользовавшись зубной щёткой, которую Стас предусмотрительно оставил рядом с одеждой, Кристина облачилась в шорты и затянула их шнурком на талии. Натянула футболку, которая была ей едва ли не колен, и вышла из уборной.

Оказавшись на пороге его спальни, замерла. И, сделав несколько глубоких вдохов, ступила на территорию Холодного. Его личное пространство. Слишком. Личное.

Она уже бывала в этой комнате. И здесь мало что изменилось. Точнее: ничего.

— Я воду с лимоном сделал. — Произнёс Стас, сидя на краю кровати. — Если пить захочешь.

А у неё теперь лимоны, похоже, будут ассоциироваться исключительно с его подарком, который так и остался стоять на кухне.

— Спасибо, — она повела плечами, чувствуя прохладу от кондиционера.

— Холодно? Могу выключить. — Он потянулся за пультом.

— Нет. Нормально. Просто после душа… сейчас согреюсь. — зашагав к кровати, она неловко запнулась о пушистый коврик. И, чертыхнувшись, смущённо посмотрела на парня.

— Осторожней, — он улыбнулся краешком губ. — Боюсь, что поймать не успею.