— Так может, ты невнимательно смотрел?

— Нет, внимательно, — ответил я. — Это означает лишь, что ты знал, что находится в Схроне Пришлых. А если знал…

Я не стал договаривать, потому что лицо телохранителя и так уже напоминало стальную бритву, о которую можно ненароком порезаться. Весь его вид говорил о колоссальном напряжении.

— А еще поведение Великого Князя. Тебя не посвящают во все дела, которые связаны с Князем. Думаю, даже назначение на роль моего телохранителя — своеобразная проверка. Или попытка понаблюдать за тем, как ты будешь себя вести. Но ты и так это знаешь, да?

Лео молчал, при этом взгляд его был невероятно угрюмым. Мне даже на минутку стало по-настоящему страшно. Вдруг он меня сейчас стукнет, прикопает и подастся в бега. Хотя без боя я не дамся. Он разве что на рубец сильнее меня. Да чуть опытнее. Но нельзя недооценивать ярость бешеной собаки.

— Я не прошу тебя рассказывать все прямо сейчас. Ты, наверное, и сам знаешь, что мы с Великим Князем не очень нравимся друг другу. И чем дальше развиваются наши отношения, тем хуже они становятся. Поэтому мне не помешали бы союзники. Решил сказать это сейчас, когда рядом нет всякой прослушки.

Лео молчал, всем своим видом показывая, что если я и прав, то у него свои мысли на сей счет.

Наше неловкое молчание прервал телефонный звонок.

— Матвей, добрый день, это Степан Филиппович. Ваш заказ готов, можете приезжать и забирать.

— Спасибо, Степан Филиппович, скоро буду.

Все-таки, удивительное дело — правильная мотивация. Для одного — это поощрение, для другого — угроза, для третьего — премия. В случае с артефактором — штраф. На по-настоящему жадного человека это действует очень хорошо.

— Поедем, Лео. Нам надо заскочить в Подворье. Если хочешь, забудь этот разговор. Если передумаешь, мои двери всегда открыты.

Телохранитель кивнул. Мол, понял, принял. Мне почему-то казалось, что как только он все обдумает, то примет единственно верное решение. Ведь не от хорошей жизни его сделали надсмотрщиком ходячего смертника. Думаю, Великий Князь своими простыми и незамысловатыми методами хочет избавиться от рубежника. У Святослава удивительная нетерпимость к тем, кто не собирается плясать под его дудку. Думаю, когда-нибудь это сыграет с ним злую шутку. Вот ведь, почти стишок получился.

— Мой дорогой друг! — встретил меня толстячок-артефактор, раскинув руки в приветствии.

Я почему-то вспомнил старую поговорку: «Если торгаш говорит, что ты его „друг“ — он хочет тебя обмануть. Если сказал, что ты его „брат“ — уже обманул». Нет, то что этому товарищу нельзя доверять, я знал и так. Поэтому вряд ли меня можно было в чем-то удивить.

— Все сделал в лучшем виде, только у меня имеются некоторые недочеты. Во-первых, господин Моровой явно не все написал о создании пространственных артефактов, многое держа в голове. Поэтому пришлось додумывать. Во-вторых, я весьма ограничен в ингредиентах. Будь у меня чуть побольше времени…

— Степан Филиппович, давайте не будем прибедняться. Вы не олимпийские объекты президенту сдаете.

— Какие объекты? Кому? — не сразу понял артефактор. — А… Ну, в общем, смотрите.

То ли Филиппыч не обладал должной степенью фантазии, то ли взял Трубку за образец, но новый пространственный артефакт вышел точной копией предыдущего. Мне даже на мгновение показалось, что это он и есть, а Филиппыч попросту решил меня нагреть. Вот только я не собирался уходить отсюда, не испытав то, за что так не слабо пострадал.

— В чем подвох? — спросил я.

— Никакого подвоха. Артефакт работает именно так, как и должен. Он может заключить в себе любую душу и ее нельзя будет обнаружить хистом.

— Любую душу, вне зависимости от хиста?

— Да, конечно. Только… почему вас интересует именно это?

— Поместится ли там, к примеру, сильный кощей?

Про крона я говорить ничего не стал. Не хватало еще, чтобы после нашего разговора Степан Филиппович выбежал наружу и начал кричать: «Посмотрите, Мотя идет грабить Изнанку!».

Что забавно, это вопрос даже немного возмутил артефактора.

— Конечно, я же сказал, любую душу… Наверное, можно попробовать и какое-то неразумное существо. Вот только тут есть нюанс.

Угу, прям как в анекдоте про Петьку и Василия Ивановича. Нет, я ожидал этого «но». Ведь неслучайно Степан Филиппович начал с «друга» и стал оправдываться скудностью ингредиентов и ограниченностью во времени.

— В этом артефакте есть одно отличие от предыдущего. Сюда можно заключить существо лишь по доброй воле.