Но между ними нельзя было сказать, что была вражда, хотя что именно было между ними, она и сама не могла сказать.

Пэйцин встала, потёрла немного онемевшие от долгого сидения на коленях ноги и, колеблясь, направилась к кровати. Её одежда все ещё была под его ногой.

Она медленно приблизилась к нему и всё лучше разглядывала его. Он был красив, даже красивее, чем раньше, но его характер стал гораздо более жестоким.

Пэйцин слегка наклонилась. Она аккуратно вытащила свою одежду из-под его ног и отнесла за ширму, чтобы одеться.

Затем девушка тихо подошла к зеркалу, умылась холодной водой и аккуратно уложила волосы, восстановив облик достойной Императрицы. Однако при внимательном осмотре все еще можно было заметить покрасневшие глаза и слегка размазанную косметику.

Как только она открыла дверь, Чу Ли сразу же встретил её. К счастью, рядом не было никого другого, и Пэйцин не чувствовала себя слишком неловко. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но не знала, что.

Чу Ли, понимая щепетильность ситуации, не стал задавать лишних вопросов:

— Я провожу Вас обратно во дворец.

Пэйцин покачала головой:

— Спасибо, не стоит беспокоиться.

Если бы кто-то увидел, что её провожает домой слуга Сяо Юаня ранним утром, слухи только усилились бы.

Чу Ли наблюдал за тем, как Пэйцин одна покинула Восточный дворец. Затем он повернулся и вошел в спальню Сяо Юаня. Войдя внутрь, он увидел, что его хозяин сидел на краю кровати и молчал.

— Ваше Высочество? — Чу Ли не мог понять, был ли он рад или нет, поэтому осторожно спросил: — Позавтракаем?

Сяо Юань поднял голову:

— Прикажи следить за Ханьнином. Куда она ходит и что делает каждый день, пусть докладывают мне.

Чу Ли кивнул:

— Есть. — Он невольно взглянул на Сяо Юаня и, полагаясь на мужское чутьё, подумал, что вид у принца был такой, будто он не получил желаемого. Неудивительно, что он разозлился. Наверное, запал на Императрицу, а та его отчитала. Но как это они всё ночь сидели? Она играла, а он слушал?

— Сколько ты собираешься здесь торчать? — Сяо Юань бросил взгляд на задумавшегося Чу Ли. — Ну и, убирайся уже!

Чу Ли, как верный слуга, верил в то, что правдивые слова могут быть неприятными, но полезными. Он решился на то, чтобы дать совет своему хозяину:

— Ваше Высочество, красавиц в этом мире полно, и хотя, хотя никто не сравнится с Императрицей, но она уже жена Императора. Хоть вы и заслужили уважение за защиту, но не стоит уж так открыто забирать чужую женщину.

Сяо Юань холодно усмехнулся:

— Она изначально была моей.

Чу Ли молча закрыл рот, но про себя признал, что его хозяин умеет с достоинством забирать женщин.

Тем временем Пэйцин вернулась в Ханьнин. Она освежилась и с Цзианем отправилась во дворец Янцзю, чтобы поприветстовавать Императора. Непонятно, как Цзы Лань смогла угомонить мальчика, но Цзиань не задал ни одного вопроса, благодаря чему Пэйцин почувствовала себя легче.

Однако по дороге они встретили патрулирующих воинов Наньчуана и Цзиань всё же заметил их взгляды, хоть они и были мимолетными.

— Мать, почему они на нас так смотрят? — спросил мальчик.

В глазах Пэйцин мелькнула паника:

— Они... никогда не были во дворце, не видели Императрицу и наследника, вот и смотрят дольше, чем нужно.

Цзиань задумчиво кивнул и промолвил:

— Они защищают Императора, это верные люди. Мать, не стоит сердиться на их невежество.

Пэйцин кивнула. Они взяла сына за руку, и они вскоре добрались до Янцзю.

Глава 9. Злодей

Во дворце Янцзю было тепло от угольных печей.

Пэйцин лично проверила, как обстояли дела, и, удостоверившись в том, что слуги справлялись хорошо, успокоилась. Она обернулась, а Цзиань стоял прямо в зале, читая вслух старинные стихи.

Как единственный наследник престола, Цзиань никогда не позволял себе лениться. Даже после того, как мятежники ворвались во дворец и угрожали его жизни, он все равно встал рано и пришел с матерью во дворец Янцзю, чтобы поприветствовать отца.

В этот момент Сяо Цзин закашлялся дважды, и Пэйцин поспешила к нему со словами:

— Ваше Величество, лекарство остыло, но его лучше выпить теплым.

Сказав это, она взяла кружку, чтобы накормить Сяо Цзина ложкой. Цзиань тихонько рассмеялся, а Сяо Цзин улыбнулся и помотал головой, обращаясь к Цзианю: