В какой-то момент он осознал, что в голове без конца крутится одна и та же мысль, не находя логического конца. Взглянув на часы, Дориан с удивлением заметил, что прошло всего три часа. Усталость отключала его прямо в кресле.

Время, казалось, застыло. Он сидел, устремив взгляд в одну точку, не понимая, бодрствует он или уже погрузился в сон. Давящая тишина окутала пилотную, пока её не нарушил тихий сигнал. Писк двери, сообщающий, что она открылась, вывел его из полузабытья.

— Доброе утро, — раздался бодрый голос хранительницы. Дориан с трудом открыл слипающиеся глаза, реагируя на звук. У двери стояла высокая, подтянутая фигура Орифии.

— Уже прошло время? — спросил Дориан, обернувшись к экранам. Он прикрыл глаза, и тут же вздрогнул, осознав, что чуть не уснул.

— Нет, но мне не требуется много времени на сон, — ответила Орифия. Она с лёгкостью опустилась в соседнее кресло, улыбаясь. — Иди отдыхать, Дориан. День был тяжёлый.

— У нас есть план… шесть часов… — начал он, но остановился, осознавая простую истину. Этот план был бесполезен, если он физически не мог выполнить свою часть.

Глаза Дориана отчаянно слипались, тело ощущалось онемевшим, и казалось, он уже наполовину отключился. Вдруг мускул на ноге резко дёрнулся, словно во сне при падении, и он вздрогнул, возвращаясь к реальности. С усилием положив руки на подлокотники кресла, он поднялся. Спорить не имело смысла: он больше не мог продолжать свою службу.

Дориан встал, передавая управление хранительнице окна. Без лишних слов кивнув ей, он направился к выходу. Его тело двигалось словно в замедленной съёмке, а в голове была только одна мысль — добраться до подушки.

Проход до каюты казался бесконечно длинным. Каждый шаг напоминал ему о тяжести прошедшего дня. Он почти достиг цели, когда до его сознания донеслась тихая, но удивительно знакомая мелодия. Она коснулась сердца, вызывая болезненно тёплую грусть. Дориан остановился и оглянулся. На мгновение ему показалось, что это был сон. Но звук усилился, становясь всё отчётливее.

Услышав мелодию ещё раз, он повернул голову в сторону длинного коридора, идущего мимо его каюты. Несмотря на невыносимое желание спать, Дориан машинально провёл рукой по волосам, пытаясь собраться, и сделал шаг в сторону звука.

С каждым шагом музыка становилась громче, отзываясь в его сознании теплом и отголосками воспоминаний, которые ускользали, как только он пытался их поймать. Наконец он оказался у небольшой комнаты отдыха. Дверь была приоткрыта, и оттуда лился яркий свет, который, как правило, включался только в дневное время.

Дориан остановился у двери и осторожно заглянул внутрь.

В самом центре комнаты сидела девушка, из её небольшого динамика тихо доносилась мелодия — знакомая до боли. Дориан наконец вспомнил её: эта музыка часто звучала в их доме, когда его мать была жива. Перед ним сидела Ева Джонсонс, и её окружала удивительная аура спокойствия. Она сосредоточенно работала над картиной, рисуя пальцами. На небольшой палитре рядом она смешивала краски, полностью поглощённая процессом.

Ева мягко двигалась в такт мелодии, словно забыв обо всём, что происходило вокруг. Она была так увлечена, что не заметила его присутствия. Этот образ, полный умиротворения и сосредоточенности, прочно врезался в сознание Дориана, затмевая их первую встречу. Все её агрессивные черты словно растворились, оставив только нежность и грацию.

Дориан не мог понять, что именно она рисовала. На холсте были пятна, переливающиеся яркими красками. Эти мазки казались живыми, наполненными энергией мелодии, звучавшей в комнате. Уставший и подавленный инженер вдруг ощутил, что в этих движениях и в самой картине было больше смысла, чем в его собственных построениях и планах.

Он шагнул назад, стараясь не нарушить её покоя. Бросив последний взгляд на холст, Дориан заметил, что под определённым углом на картине проявлялись очертания рук, сжимающих сосуд. Этот едва уловимый рисунок притягивал его взгляд.

Мелодия затихала, и сердце Дориана сжалось на последних нотах. Ева внезапно наклонилась ближе к основанию картины, её длинные чёрные волосы подскочили вместе с движением. Этот момент был полон чего-то необъяснимо прекрасного и личного.

Не желая мешать её умиротворению, он медленно развернулся и покинул комнату. Возвращаясь в свою каюту, Дориан ощущал странное чувство лёгкости и эйфории, которое затмило его усталость.

***

В дневное время корабль оживился. Из динамиков звучала лёгкая энергичная музыка, создавая бодрое настроение. Команда занималась своими делами: кто-то был в тренажёрном зале, выполняя ежедневные тренировки, кто-то занят своими рабочими задачами.

Орифия, не зная, чем заняться после отдыха, решила направиться в рубку управления, но на пути ей встретилась Локка.

— О, Оря! — воскликнула лирианка, её голос был радостным и чуть удивлённым. — Разве у тебя сейчас не отдых? Дориан сказал, что на службе всего пару часов.

— Я уже отдохнула, — спокойно пожала плечами Орифия.

Локка лучезарно улыбнулась, её карие глаза сверкнули на свету. Она протянула руку вперёд, приглашая последовать за ней.

— Пойдём, я провожу тебя в наш медицинский отсек, — предложила она, откидывая свои каштановые волосы назад и поправляя форму на себе. Её форма, чуть отличающаяся от стандартной, подчёркивала изящество фигуры.