Шрифт:
Митяй, завидев барыню, вдруг сделал отчаянный рывок и освободился от захвата Прокопа, который не ожидал от парнишки такой прыти.
— Барыня, смилуйтесь, прошу! — бросился он на колени перед Дарьей Сергеевной. — Бес попутал! Больше никогда не буду воровать!
— Конечно, не будешь… — усмехнулась та. — При всём желании уже не получится…
И махнула белоснежным кружевным платочком — мол, начинайте. Прокоп услужливо кивнул.
— Ну, парень, беги! — велел он Митяю. — Как Бог даст…
Митяю оставалось лишь подчиниться. Никогда ещё за свою короткую жизнь он не бегал так быстро. «А вдруг повезёт? — мелькнула в голове шальная мысль. — Вдруг дерево какое или укрытие?»
Псари, придерживая заходящихся неистовым лаем собак, дали парнишке небольшую фору, тем самым ещё больше их раззадорив.
— Ату его! — наконец, скомандовал старший псарь, и вся свора была разом выпущена на свободу.
Борзые что есть силы рванули вперёд. Митяй бежал и слышал, как позади уже стремительно приближался многоголосый собачий лай. Псы, почуяв скорую добычу, полностью отдались во власть своего охотничьего инстинкта. Им во что бы то ни стало надо было догнать и задушить жертву. Состязаться с ними в скорости не имело смысла. Единственный шанс спастись — это какое-нибудь высокое дерево, но, увы, на пути Митяя его не попалось. Парень был обречён. Он мчался вперёд, отыгрывая ещё хоть несколько секунд своей жизни. Наконец, первые борзые — самые сильные и ловкие — а за ними и остальные настигли его и повалили на землю. Митяй почувствовал нестерпимую боль, глаза застелила кровавая пелена, и скоро он навеки погрузился во мрак.
Поле было ровным, без каких-либо препятствий, так что гости хорошо видели всю картину происходящего. Ну, или почти всю. В конце концов, ни к чему наблюдать анатомические подробности смерти жертвы, это уж слишком. Виновный наказан, собаки получили отличную возможность размяться, любезная хозяйка довольна — чего же ещё?
Глава 9
— Ну, господа, каково? — бросила на гостей горделивый взгляд Дарья Сергеевна.
— Строгая вы… — уклончиво отреагировал самый пожилой из присутствующих — тот, что ещё в гостиной попытался заступиться за мальчишку.
— Но ведь справедливая! — мило прощебетала Дарья Сергеевна. — И вы не можете этого отрицать…
— Да, конечно, — поспешно кивнул пожилой. — Крестьян надо держать в ежовых рукавицах — иначе никак…
— А хороши у вас собачки! — воскликнул другой. — Славно порезвились… Надо вам пару щенков подарить — у меня, знаете ли, есть отменные экземпляры…
— Буду весьма признательна… — одарила его своей самой очаровательной улыбкой Дарья Сергеевна.
Фелиция Марковна, которая не слишком интересовалась подобными забавами, в некотором отдалении от компании собирала полевые цветы и уже спешила к остальным с весьма живописным букетом.
— Ба, какая красота! — воскликнули гости. — Вкус у вас, Фелиция Марковна, отменный!
От этой похвалы та смутилась и зарделась. А Дарья Сергеевна досадливо поморщилась — она ни с кем не собиралась делиться мужским вниманием, которое должно было доставаться ей одной.
— Ну что, господа! — воскликнула хозяйка, и все взоры вновь обратились к ней. — Теперь пора пить чай?
— Да, пожалуй… — согласились гости.
И так же неспешно, как пришли сюда, направились обратно.
…Даша от этой «зарисовки» из жизни своей дальней родственницы и её окружения в очередной раз пришла в ужас. «Господи, что у них за нравы? — с отчаянием подумала она. — Вроде бы интеллигентные образованные люди, а так жестоки, и, главное, не осознают этого! Им кажется, что подобные зверства в порядке вещей. К простым людям относятся хуже, чем к собакам! И за людей-то их не считают…»
Но «фильм прошлого» демонстрировался дальше. И перед Дашей появился просторный двор барской усадьбы. Всё та же Дарья Сергеевна в изящном летнем платье, с роскошными рыжими волосами, уложенными в аккуратную причёску, едва сдерживая раздражение, рассматривала крепостных девушек, которые сбились в испуганную стайку.
— Глашка! — буравила она взглядом одну из них — самую пригожую статную брюнетку с косой до пояса, которую та поспешно перекинула за спину. — В глаза смотри!
Девушка, низко опустившая голову, подняла глаза, и Дарья Сергеевна окончательно убедилась в том, насколько та привлекательна. Её правильные мягкие черты лица, большие тёмные глаза под соболиными бровями, стройный гибкий стан наверняка уже свели с ума не одного мужика и парня. Да и не только их. Любой барин был бы готов потешиться с такой прелестницей. Вот давеча, когда соседский помещик заезжал на чай, у него, как увидел эту Глашку, притащившую в гостиную самовар, так и заблестели глазки похотливым блеском. Ощупал взглядом аппетитные формы красотки и не выпускал её из поля зрения, пока Дарья Сергеевна не приказала той убираться вон. Ещё сказал при этом: «Хороша девка…» Дарья Сергеевна тогда сделала вид, что не расслышала, а у самой всё внутри закипело. Зачем ей в хозяйстве такая девица, на которую все мужики заглядываются? Не нужна она, лишняя.
— Почему сегодня не сразу явилась, когда я тебя утром позвала? — стала придираться Дарья Сергеевна. — Да ещё ленточку у меня в опочивальне обронила… Всё красоту наводишь? Барыне некогда служить?
— Извиняйте, барыня, не гневайтесь… — низко поклонившись, стала оправдываться не на шутку перепуганная Глаша. — На кухне замешкалась…
— Раньше надо вставать! — назидательно проговорила Дарья Сергеевна. — Тогда будешь всё успевать… Придётся тебя за нерадивость наказать…
— Смилуйтесь, барыня! — у побледневшей девушки на глаза навернулись слёзы — слишком хорошо она знала, что означает это барское «наказать». Слава Богу, если жива останешься, но покалечат точно.
А Дарья Сергеевна уже перевела взгляд на других девушек. «Авдотья страшненькая совсем, рябая да волосёнки жидкие… — с удовлетворением отметила она, разглядывая очередную дворовую. — Акулина глазом косит и, кажется, глуповата… Варька с Лизкой вроде девки ничего, но тусклые какие-то, незаметные… А вот Мария с Настасьей хороши…»
Дарья Сергеевна принялась разглядывать двух симпатичных девиц. Мария — русоволосая и голубоглазая, с гладкой, слегка тронутой загаром кожей и высокой грудью — низко склонилась перед барыней, не смея поднять глаза. Она чувствовала, что та её пристально рассматривает, и понимала, что это неспроста.