Под навесом на телеге слышался тихий разговор.

– Мария, эй!

– Ты, Яринка? Подь сюда.

Подняв голову, Мария ждала подругу. На подушке рядом с нею рассыпал свой черный чуб Теофан. Притворялся, будто спит, - пуф-ф, пуф-ф, пуф-ф...

– Добрый вечер!
– поздоровалась Яринка.

– Здравствуй. Чего хотела?

– Да-а...

– А ты говори.
– Не ожидая, пока Яринка разговорится, Мария решила показать свою власть над парубком: - Прими руку!
– передернула плечами. Спи!

– Ой, не спится, и не лежится, и сон ко мне не идет!
– пробурчал Теофан и рассмеялся.

– А не спится, так убирайся к черту!.. Ох уж эти парубки!
– Мария быстро выпорхнула из-под кожуха, которым укрывалась со своим дружком. Пошли к перелазу, - обняла Яринку за плечи.

– Я бы ни за что не спала с парубком, - сказала Яринка.
– Они такие... ох какие!..

– А что?
– засмеялась Мария.

– Ну, да беды с ними наберешься.

– Вон все девки спят со своими - и ничего. Который нетерпеливый, тумака ему под бок - и будь здоров! Вот так за здорово живешь он бы меня подговорил! Чтоб до свадьбы? Ну нет!..

– Да, да!
– рассудительно поддержала подругу Яринка.
– Им только бы о глупостях!..

Посидели на перелазе, обняв столбики.

Яринка поведала Марии все свои сомнения.

– Не горюй, все хорошо будет. Станешь со мной, заступлюсь. Я и от десяти отбрешусь. А одеваться - так хоть голой приходи.

– А музыканты ж будут?

– Зато парубков не будет. Одни девки.

– Вот хорошо!
– обрадовалась Яринка.
– А я думала - будут таращиться.

– Вот разве только табельщик. Но ему нельзя - никто работать не будет.

– И правда. Ой, как мне было боязно!..

– Ничего. Иди спать. Да и мне пора. А тут еще Фан, черт ему в ребро, будет вертеться, как пес под сливой, спать не даст.

– Так ты его прогони.

– В хате душно, а на дворе одной спать страшно. Еще испугает какая-нибудь нечистая сила. Вон вчера Фан идет ко мне около полуночи, а перед ним - что-то колесом, колесом... А Фан возьми да кинь в него свою железную палку! А оно как заскулит - в собаку обратилось. Так Фан говорит: волосы у него - дыбом. Залез ко мне под кожух, а его так и трясет. Уговаривает меня: поступись, мол, не то со страху не засну.

– А ты ему?

– Сама, говорю, нечистой силы боюсь. Может, она случаем в тебя оборотилась?.. Ты это, спрашиваю, или не ты? Если ты, то спи, потому как только нечистая сила на грех наводит...

Мария по-взрослому крякнула, зевнула и перекрестила рот.

– Ну, спать!
– И, не попрощавшись, пошла к телеге.

Яринка, пугливо озираясь, побежала домой. Юркнула во двор. Спущенный с цепи пес прошелестел лопухами вдоль забора к ней, желая, очевидно, приласкаться. Яринка чуть было не умерла от страха. Узнав Кудланя, обрадовалась, схватила его за передние лапы и стала танцевать с ним. Кудлань радостно попискивал и старался лизнуть ее в лицо.

Яринка не хотела будить мать и влезла в комнату через открытое окно. Быстренько разделась и легла спать совсем счастливая.

Где-то в паутине жалобно жужжала муха-пленница. Яринке очень хотелось зажечь свет и освободить ее от паука, но сонная истома все сильнее охватывала тело, и она уснула внезапно, как в воду канула...

Успела заметить только: перед глазами промелькнул какой-то поток из красных шариков да стук крови в висках - тук-тук-тук. И все сильнее слышался этот стук, эхом отдавался где-то на леваде, и сыпались искры от каждого удара, а потом вдруг целые снопы света ударили в окна, и был он таким нестерпимым, что Яринка открыла глаза.

Играл, переливался, сверкал солнцем погожий день. Где-то во дворе слышалось: клё! клё! клё!
– будто клекотал сонный аист с железным клювом. Это Степан отбивал тяпку.

И Яринка так и не поняла - спала она или не спала. И была счастлива, что время не властно над нею.

Торопливо оделась, плеснула холодной, колючей водой в лицо, выхватила у Степана из рук тяпку, даже не поблагодарив, и, не отвечая на уговоры матери позавтракать, выскочила на улицу.

Мария уже ждала Яринку. Она громко зевала. Золотистые ее брови взлохматились, а лицо горело сплошным жарким румянцем, как у человека, который смертельно хочет спать. И может, поэтому девушка была очень сердита.

– Чего так поздно?
– раздраженно спросила Мария.
– Иль и тебя кто тискал?

– Ай!..
– застеснялась Яринка.
– Вот, ей-богу, и не спала.

– А чтоб они сгорели, эти парубки!
– От полноты чувств Мария произнесла это густым голосом.
– Сказала проклятому Фану: "Чтоб и ноги твоей больше не было на моем дворе!"

– Да они такие, - знающим голосом подтвердила Яринка.

– Скорей, скорей!

Подводы должны были ждать их на выгоне, напротив церкви.