Того пиджака, который я оставил в машине.

Особняк Уваровых-Орловых 13:30.

— Что значит ушли, Витя? — выпалил в трубку Дмитрий Юрьевич, и его ноздри раздулись от гнева.

— У болота был бой, но тел мы не нашли, — зачастил голос в трубке, — кровищи полно, всё изрыто, но тел нет. Когда вернулись, машины не было, а нашу они испортили и часового сняли.

— Кто, Витя, кто? — зло процедил Дмитрий Юрьевич, — Юра наш был, верный.

В трубке воцарилось молчание, а потом голос ответил:

— Не знаю, господин, — голос прервался на мгновение, и добавил: — думаю, Юрка мёртв. А помогал либо Серёга, либо новенький, Николай. Да, — в голосе появилась убеждённость, — Скорее всего, это новичок. Юрка его повязать кровью хотел. Видимо, не смог.

— Где они теперь, Витя? — Дмитрий Юрьевич потерял силы злиться, и, откинувшись в кресле, прикрыл глаза ладонью.

— Не знаю, господин.

— Так узнай, — рявкнул Дмитрий Юрьевич, гнев снова придал сил, и он собрался в кресле. — Ты глава гвардии или кто?

— Будет сделано, господин, — ответил Виктор, но граф Уваров-Орлов уже не слушал, он бросил трубку.

«Почему? Как? — неслись его мысли, — Юрка не мог предать, он крепко повязан с родом. В его биографии достаточно тёмных дел, которые держат сильнее обычной верности. И выбирал он таких же. Так, почему новенький всех убил? Как? Или это не он?».

Дмитрий Юрьевич посидел немного в кресле. Посмотрел в стену невидящим взглядом и потёр виски.

«Надо было убить мальчишку самому, здесь, в кабинете, — подумал он и потянулся к мышке от компьютера. — Уж, как-нибудь скрыл бы от домашних».

Монитор ожил, засветился. Клацнула кнопка мышки. Щёлкнула клавиатура и на экране появилось личное дело младшего сына графа. Вернее, уже бывшего сына.

Маска неприязни налезла на лицо Дмитрия Юрьевича, и он, сжав зубы, клацнул по фото.

С экрана на него смотрело ненавистное до зубовного скрежета лицо. Лицо не похожее ни на Дмитрия Юрьевича, ни на супругу, ни на других его детей. Не похожее, даже, на его родственников из рода Уваровых.

Русые волосы небрежно взлохмачены. Открывают высокий, белый лоб. Прямой, греческий нос придаёт благорадства. Челюсть выдаётся вперёд. Прямые, тонкие губы слегка изогнуты.

При чём всегда изогнуты. Да так, что не поймёшь, то ли это ехидная усмешка, то ли так от природы. А в совокупности с зелёными, насмешливыми глазами, создавалось впечатление, что бывший сын всегда язвит и насмехается.

Но не только насмешки раздражали Дмитрия Юрьевича. Больше всего бесило то, что Кирилл похож на деда по линии супруги.

Сложно сохранять спокойствие, когда перед глазами постоянное напоминание о неудаче.

Бывшего графа Орлова так и не получилось устранить. Ни во время войны родов, когда Дмитрий Юрьевич с друзьями теснили его на поле боя. Ни позже, когда подсылали наёмных убийц.

Мерзкий старик пережил пятнадцать покушений и продолжал отравлять жизнь Дмитрия Юрьевича своим существованием. А теперь и бывший сын к нему присоединился. Мелкий гадёныш!

Дмитрий Юрьвич отвёл взгляд от монитора. Посмотрел на телефон. Взял его в руки, открыл список контактов и перешёл на вкладку избранное.

Палец замер над фамилией Огонь-Догоновский.

Дмитрий Юрьевич помедлил. Убрал палец. Вздохнул. Посмотрел на потолок. Выдохнул и нажал на вызов.

Потянулись длинные гудки.

— Василий Сергеевич, — елейным тоном произнёс граф Уваров-Орлов, когда на том конце взяли трубку, — Здравствуйте.

— Здравствуй, Дмитрий, — ответил снисходительный голос, — давно ты не звонил. Надеюсь, хочешь сообщить, что я могу забрать свой приз?

— К сожалению, нет, — Дмитрий Юрьевич поморщился, — старик Орлов всё ещё жив, но он серьёзно болен и скоро…

— Тогда зачем ты звонишь, Дима? — в голосе Василия Сергеевича послышалось раздражение.

Дмитрий Юрьевич замер на мгновение, затем промямлил:

— Насчёт приза, Василий Сергеевич…

— С твоей женой что-то не так?

— Нет, слава Богу, — проговорил Дмитрий Юрьевич и поспешил исправиться, — на счёт Вашего приза.

— Я тебя не понимаю, — голос в трубке посуровел.

Дмитрий Юрьевич выдохнул. Собрался с духом и решительно выдал:

— Младший сын, Кирилл, вышел из рода, — Дмитрий Юрьевич поморщился, как от зубной боли и добавил, как гвоздь забил: — Он теперь граф Орлов.

— Что?!

Казалось, трубка дёрнулась от вопля, но то дрогнула рука Дмитрия Юрьевича, и он поспешил пояснить: