Вместо этого мы спокойно прошли через стену, и очутились в маленьком коридорчике, узком, ещё хуже освещенном, но — здесь работала магия! Плохо, слабенько, но работала! Зажмурившись, я перестроила зрение, и, убедившись, что меня никто не увидит каким-то боковым зрением, зажгла маленький огонек на ладони. Это успокоило меня окончательно. Теперь я не беззащитна.

Лимир абсолютно невозмутимо шагал куда-то, а я, покачиваясь у него на плече, смотрела в пол — меня несли задом наперед, но возмущаться по этому поводу я не собиралась. Повозмущаешься, тут, как же… Опять сочтут достойной и осчастливят рогами.

Лин слева от меня свисал с плеча демона мешком картошки. Мне даже стало его немножко жалко — наверное, он не был таким уж плохим человеком. По крайней мере, уж не самым ужасным в мире светлым аристократом, просто его так воспитали.

– По чьему поводу опять печалимся?
– поинтересовался Лимир, легонько подкидывая меня на плече.
– Нет, мне-то вкусно, но ещё и интересно.

– Вы меня… Пьете?!
– возмутилась я, прежде чем осознала неразумность своих претензий к богу.

– Конечно, пью, - нисколько не смутился демон.
– Ты знаешь, какая вкусная? А у меня после того забористого самогона… Так ты что же, опять меня жалеешь?

У высшего демона, прародителя, божества, идеала и создания ночи был банальный сушняк. Такое ощущение, что это не он, а я приняла во время ритуала в библиотеке чего-то забористого, и с этого момента ловлю нехилые глюки.

– Слушайте, а… Ммм…

Как предложить демону помощь так, чтобы он не обиделся? Вопрос из серии ‘чего хотят женщины’ — ответа на него просто не существуют. Именно поэтому я решила взять быка за рога. Ну, или не совсем быка, но рога-то присутствовали, так что в принципе, образ сохраняется.

– Если у вас болит голова, я могу вам помочь.

Лимир остановился, и через секунду меня стянули с плеча.

– Магией своей?
– строго сощурился он.

Я осторожно кивнула — про ненависть Лимира к темной магии я до этого как-то не слышала, так что ожидать можно было чего угодно. Но, видимо, ему было совсем хреново, потому что он закатил глаза и махнул рукой:

– Валяй!

В общем-то, заклинание я разрабатывала из чистого интереса. Случайно получилось, мне тогда предоставили один труп из чужого клана для экспериментов, и я покопалась в устройстве мозга. Демонов, конечно, обычным человеческим вином не возьмешь, но они ведь его и не пьют. Ну, или если пьют, то как более вкусную альтернативу виноградному соку.

В общем, начинала я как всегда с трупов, но в итоге вышло так, что моими добровольными подопытными кроликами стали сначала пара дегустаторов, потом уже несколько министров, и, наконец, уже Дэвирон. Так что заклинание было проверенное, не целительское, а чисто некромантское, завязанное на импульсы нервных окончаний, которыми мы обычно пробуждаем трупы.

В успехе предприятия я не сомневалась — а благодарность самого Лимира лишней не будет. Ну, даже если он не будет мне бить челом по гроб жизни, то хоть не прихлопнет, как надоедливую мошку, когда у него хорошее настроение закончится.

Здесь плести сетку было сложнее, потому что что-то — возможно, кстати, что сам демон, гасил всплески магии, но я упорно, одну за другой, продолжала загибать линии.

Лимир расправил крылья, глубоко вздохнул полной грудью, мотнул головой и оскалился в улыбке.

– Умно, - признал он.
– Не додумался бы. Пойдем.

И, подкинув Лина на плече как мешок с картошкой, Лимир зашагал вперед. Ох уж эти крылатые… Благодарности от них никогда не дождешься.

Я подавила ругательство и побежала следом — отставать не хотелось, а Лимир уже умотал далеко вперед.

Ноги подгибались от слабости, руки слегка подрагивали — все-таки, сказывалась потеря крови. Я шла, держась за стену коридора, выдолбленную кем-то в горном массиве, и от шершавости скалы становилось как-то спокойнее.

Знаю, что есть куча клаустрофобиков, которые бы на моем месте бились в истерике, но меня как-то никогда не пугали замкнутые пространства. Что меня пугало, так это собственное учащающееся сердцебиение, которое мне ненавязчиво намекала об истощении.

А ведь это ещё не конец…

Перед глазами побежали черные мушки, и я зажмурилась. Все равно коридор никуда не сворачивает, опасности мне ждать никакой не приходится… Обычно все формы жизни чувствуют присутствие огромного хищника и сваливают подальше — а куда уж хищнику быть больше, чем самому Лимиру?

Я забыла считать шаги, и распахнула глаза только когда из-под руки пропала опора. Распахнула — и вскрикнула от боли, которой неожиданно яркий свет резанул по глазам.

Откуда-то справа раздалось бормотание Лимира о писклявых девках. Нет, а если его с перестроенным зрением пихнуть в темноту, как ему будет, а?