Нынешний статус: серая зона.

Дата: 6 июня 2215 года.

— Не намекаете ли вы, господин Джонс, что мы с каперангами: Белло и Наливайко специально ждем нужного момента, чтобы появиться столь эффектно? — засмеялся я в ответ фразу Илайи. — Если честно, сам не понимаю, как так происходит, но очень рад, что мы подоспели вовремя…

На голографическом экране, зависшем над капитанским креслом «Одинокого», появилось изможденное, покрытое испариной лицо Илайи Джонса. Даже без анализаторов было видно, как напряжены его черты, как тяжело ему дается каждый вздох. Но в глазах американца все еще горел боевой огонь, несмотря на очевидную усталость и отчаяние.

— Я, конечно же, шучу, сэр, и не могу даже помыслить, чтобы вы ждали и со стороны наблюдали за тем, как гибнут ваши боевые товарищи, — воскликнул американец, который крайне рад был сейчас меня видеть на экране, а мой крейсер «Одинокий» на радарах…

На тактической карте штурманского пульта я видел, как линкор Джонса, окруженный сиянием защитных полей, из последних сил пытается оторваться от преследователей. «Одинокий», «Черная пантера» и «Императрица Мария» быстро восстановившись после прыжка в систему «Новгород», уже включили «форсаж» и шли навстречу линкору Илайи Джонса, который на последних силовых установках пытался оторваться от группы кораблей своих преследователей…

— Я в свою очередь так же счастлив видеть вас живым и здоровым, — кивнул я по-дружески вице-адмиралу. На его лице промелькнула тень благодарной улыбки, но тут же исчезла, сменившись гримасой боли. — С сожалением наблюдаю, что у вас проблемы и из этого могу предположить, что ваша, а вернее — наша русско-американская дивизия разбита в битве…

— Да, к сожалению, это действительно так… Я потерпел страшное поражение, как мальчишка, попав в засаду этого проклятого Демида Зубова, — со злостью, видимо, прежде всего, на самого себя, признался Илайя Джонс. В его голосе звенело отчаяние пополам с яростью. — Чертовы гвардейцы, помимо того что превосходили мои корабли в боевых характеристиках более чем в два раза, они еще и разделились, заманив меня в ловушку. В результате чего мои экипажи не выдержали и, разрушив построение, разбежались по пространству системы…

Я невольно посочувствовал смотрящему на меня с экрана человеку — знал, каково это, видеть разгром своих сил, не иметь возможности помочь гибнущим товарищам. Подобное не забудется никогда.

— Теперь, как вы видите, вражеские дредноуты преследуют меня, а вернее, уже почти догнали… — продолжил вице-адмирал сдавленным голосом. — Но позвольте все же спросить, господин Васильков, как вы и ваши корабли оказались здесь в этой серой зоне?

— Вы уже знаете, что после совета я оставил должность командующего 34-ой «резервной» дивизией, снова став обычным капитаном корабля, — ответил я. Мой голос звучал ровно, но внутри все клокотало от едва сдерживаемых эмоций. В голове вихрем проносились воспоминания о том совещании, где мне пришлось отстаивать свою честь и принципы. — Мои верные соратники и друзья: Яким Наливайко и Наэма Белло последовали за мной, так же сложив с себя полномочия старших офицеров данного подразделения…

На голографическом дисплее появились лица моих самых близких боевых товарищей — суровое, словно высеченное из гранита лицо Якима и смуглое, с пылающими карими глазами лицо Наэмы. Сколько мы вместе прошли, сколько сражений выиграли, прикрывая друг другу спины в самых безнадежных ситуациях. И вот теперь, в очередной раз, без колебаний шагнули за мной в неизвестность.

Однако хоть мы и покинули дивизию, но это не означает, что мы прекращаем войну с диктатором-самозванцем Иваном Самсоновым. Сейчас не время для обид и вставания в позу. Война еще не окончена, а враг силен, хоть и серьезно ослаблен. Мы все понимали это, не сговариваясь. Слишком многое было поставлено на карту, чтобы позволить личным обидам встать на пути долга.

Илайя Джонс смотрел на меня с экрана, ожидая продолжения. В его взгляде читалось напряжение и усталость человека, загнанного в угол превосходящими силами противника. Но также там светилась надежда — надежда на то, что неожиданное появление наших кораблей переломит ситуацию.

— Зная, что вы поспешили вдогонку за караваном, мы решили присоединиться к вашей миссии в качестве волонтеров. И хоть мы и опоздали к основному сражению, но, похоже, все равно подоспели вовремя, и сейчас поможем вам, вице-адмирал, расправиться с вашими преследователями…

— Благодарю, джентльмены… и леди, вовремя — это как раз подходящее слово, чтобы вы тащить меня из той глубокой задницы, в которую я сам себя загнал, — искренне поблагодарил меня и моих друзей, Илайя, теперь уже гораздо смелей разворачивая свой корабль носом к приближающемуся врагу. В его голосе зазвучали нотки облегчения и воодушевления, будто гигантский груз свалился с его плеч. — Кстати, хочу вас обрадовать, Александр Иванович, сейчас вы встретитесь со своим старым знакомым, с которым недоговорили в вашу крайнюю встречу… Передаю данные о тех, кто меня преследует вам на мостик «Одинокого»…

Джонс нажатием кнопки переслал идентификационные данные о кораблях, пытающихся догнать «Юту». И я с нескрываемым удовольствием увидел среди догоняющих Илайю вымпелов, старый знакомый лейб-линкор «Москва».

— Вот это встреча! — радостно воскликнул Яким Наливайко, присоединяясь вместе с Наэмой Белло к нашему с Джонсом каналу связи. Его глаза азартно сверкнули, лицо расплылось в предвкушающей ухмылке. — Демид Зубов собственной персоной. Сейчас самое подходящее время закончить наш поединок!