– Тогда зачем исправили размеры? И кто это сделал?

– Вы. Хотите сказать, что не помните?

Я смотрела на него, ничего не понимая. Кантур внимательно наблюдала за моим замешательством. А потом произнесла:

– Лена! Чертеж с клиентом согласовывала ты. На техзадании стоит твоя подпись.

Она ткнула пальчиком в низ листа. Я посмотрела: подпись действительно была моя. Но я не могла так грубо исправить на чертеже размеры – вот так, перечеркнув ручкой! Это было запрещено внутренним регламентом. К тому же сами цифры были написаны не моим почерком. Я еще раз посмотрела на свою подпись. Я не знала, что сказать. Говорить начала Кантур, с дежурной «администраторской» интонацией:

– Виноват наш сотрудник. От лица нашей компании я приношу Вам извинения. Мы, конечно, изготовим Вашу дверь заново, на этот раз по верным размерам. В кратчайшие сроки!

Мужчина пожал ей руку и ушел. А Кантур повернулась ко мне и, поедая меня глазами, издевательски произнесла:

– Я не буду вычитать у тебя эту дверь из зарплаты. Пока не буду. Дам тебе шанс исправить свою ошибку. Если тебе удастся «пристроить» дверь другому клиенту, у которого – о вдруг! – окажутся такие же размеры проема… В общем, даю месяц. Если нет, то извини, дорогая!

Довольная собой, она пошла за свою стойку и вскарабкалась на свой высокий стул, свесив с него ножки. Я попыталась успокоиться и обдумать ситуацию. Найти проем такого же размера возможно: дверные коробки в типовых домах стандартные. Но как быть со странным оттенком двери – розовый бук? Шанс, что новый клиент с такими же размерами проема выберет такой же, минимальны!

Со своего места Кантур, счастливая, с возбужденно горящими глазками, наблюдала за ходом моих рассуждений. Мне не было нужды проговаривать их вслух – наверно, они бежали по моему лицу бегущей строкой, и Кантур без труда читала их. Она даже как будто внезапно похорошела от радости. Глядя на Рыжую, я с досадой подумала о том, что цена двери, пусть даже и себестоимость, равнялась моей месячной зарплате. Что я буду делать, если останусь без денег на целый месяц? Просить их мне будет не у кого. Спала я в ту ночь плохо. И в последующие ночи тоже.

Чтобы не затягивать эту историю, скажу, что мне каким-то чудом повезло. Через месяц, к неудовольствию Кантур, я все-таки пристроила эту дверь. Попался клиент с такими же размерами проема. Правда, цвет он изначально выбрал другой, но я показала ему этот, и клиент согласился. Помню, как с досадой кусала себе губы злющая Кантур!

Уже пристроив эту дверь, я не могла избавиться от ощущения, что здесь что-то не так. Я решила проверить, чья подпись стоит в реестре изделий, помещенных в производство. Я достала толстую папку, нашла там по номеру этот злополучный заказ и вдруг застыла: подпись была другого сотрудника, не моя! Я ничего не могла понять: если чертеж согласовывала я, то почему не я передала заказ в производство?

Я пошла в бухгалтерию и подняла договоры с клиентами. Неудивительно, что и на самом договоре красовалась не моя подпись, а того же сотрудника, что и в реестре! Но все-таки… как такое могло случиться, что подписи разные?

Я подошла к коллеге, чья фамилия значилась в договоре и реестре. Она взглянула на меня с деланным равнодушием. Я спросила, как все было, и она сказала, что не помнит этот случай. Но по ее недоброй улыбке мне стало понятно, кто исправил цифры на чертеже и по чьей указке это произошло. Я досадовала на себя за то, что не провела это простейшее расследование раньше. Какой же я наивный ребенок! Мне просто ткнули в лицо листок с моей подписью, и я во все поверила!

Когда я увольнялась из салона дверей, я узнала, как все произошло. Этот клиент действительно приходил ко мне, но успел только согласовать чертеж (поэтому там и стояла моя подпись). Но по какой-то причине договор он в тот день не заключил и оплату не внес. Он пришел через неделю, и сделку с ним завершала моя коллега. Кантур случайно увидела на чертеже мою подпись и ручкой исправила размеры двери. Она на это и рассчитывала, что я увижу свою подпись и, растерянная, не стану ничего проверять. Моя коллега видела исправленные цифры, когда отдавала дверь в производство, но Кантур ей шепнула на ухо, как она должна себя повести. Потом, когда клиент обратился с претензией, Кантур сама ему перезвонила и попросила показать на меня. Ей повезло, и он согласился это сделать, причем, как я узнала, за бутылку дорогого спиртного. За бутылку спиртного!

Понятно, зачем вся эта история была нужна Кантур – она меня терпеть не могла. Но я никак не могла выбросить из головы поступок этого клиента. Как легко он согласился вот так прийти и показать пальцем! Вот так просто подставить человека… Он совершил эту непонятную подлость и совершил ее легко, даже без какой-то ощутимой для себя выгоды. За бутылку спиртного! Этот его необъяснимый поступок осадком лег на моей душе.

Увольнялась я вовсе не из-за этого случая. Как раз тогда мне предложили более выгодное, как мне показалось, место, и я ушла из этой фирмы. Невероятно, но Рыжая, казалось, была расстроена тем, что я ухожу, несмотря на то, что сама так усиленно выживала меня все это время. В мой последний рабочий день она сидела и, не отрываясь, смотрела на меня, и было в ее глазах что-то умоляющее. Не знаю, как это назвать, но Кантур смотрела на меня так, как будто ей… будет меня не хватать что ли. Как будто у нее забирают ее любимую игрушку. Любимого домашнего кролика.

Впрочем, мой недоброжелатель не преминул сделать мне маленькую гадость напоследок. Кантур пустила слух, что, хоть я и выкрутилась, но все-таки я виновата в том злополучном случае с дверью и я ухожу, не выдержав позора своей ошибки. Я получила этот булавочный укол в свою уходящую спину, но мне было все равно. Неприятно начинать карьерный путь с такой истории, и я была рада, что у меня так быстро появился шанс устроиться на другую работу и поскорее все это забыть.

***

Именно тогда я и начала осознавать, что легко могу оказаться в ловушке… Что я уже в нее чуть не попалась…