— Вот скажи: зачем его держат в армии? — обратился Рощин к начальнику Отдела кадров.

— Ну это уж, товарищ, не наше дело! — уклончиво отозвался тот. — У него двадцать пять лет службы за плечами, командирский опыт…

— Вот, вот! У него опыт, а у заместителя по политической части опыта нет? — загорячился Рощин. — Бурлов тоже в армии двенадцать лет, только на политработе…

— Я капитаном был и он капитаном был. И до сих, пор капитан, — вмешался подполковник. — А мужик умный, старательный, в работе себя не видит, а народ, видит. И народ в нем видит не Бурлова, а коммуниста Мурманский тоже коммунист, а видят в нем полковника.

К концу ужина, когда уже начинали расходиться, Рощина разыскал посыльный по штабу и передал приказ явиться к генералу Николаенко.

— Если будет казаться два генерала, козыряй правому, — напутствовал Рощина начальник отдела кадров.

Но Рощину не показалось два генерала. Николай Константинович, очевидно, побывал на огневых, был в пыли, но выглядел довольно бодро.

— Завтра срок представления разведсводки, — сразу же предупредил он Рощина.

— Будет выполнено, товарищ генерал, — заверил майор.

— Командующий армией приказал подобрать из артиллерийских разведчиков сто пятьдесят человек… Только из тех, кто знает японскую оборону, местность, солдат. Словом, не тех, у кого бой в Крыму, все в дыму… Ну вы, батенька, знаете каких. Так бы я вас и не беспокоил. К пятнице списочек представьте, пожалуйста начальнику штаба…

* * *

Разведсводку Рощин окончил к утру. Генерал Николаенко просмотрел ее и остался доволен, начальник, штаба знал содержание ее и подписал не читая.

— Отвезите в штаб фронта, — приказал он майору.

На станцию Рощин добрался на попутной машине, в Уссурийск прибыл в пятом часу. Улицы города были по-будничному малолюдны и пустынны. Даже у штаба фронта не было обычного скопления машин, сутолоки связных, нарочных, у входа не стояли часовые. «Похоже, что и в штабе никого нет», — подумал Рощин. Но в вестибюле его встретил дежурный.

— Рощин! — спросил он, проверяя поданное майором удостоверение личности: — Поднимитесь на второй этаж в кабинет офицера разведки Главкома. Раза три уже звонил, узнавал о вас.

— А фамилии не знаете его? — спросил он дежурного.

— Полковник Курочкин…

Перепрыгивая через ступеньки, майор, взбежал на второй этаж. Какой-то подполковник указал ему дверь кабинета Курочкина.

Виктор Захарович не был удивлен появлением Рощина. Встреча его просто обрадовала

— Ух ты, какой стал! И не узнать! — воскликнул полковник, вставая из-за стола.

Курочкин за эти годы внешне ничем не изменился. Был так же строен, тот же смолистый волос и внимательный с прищуром взгляд. Звезда героя, ордена и медали красноречивее любых слов говорили о его боевых делах.

Рощин был просто восхищен своим бывшим командиром батареи.

— Так и до генерала недалеко! — довольно заключил он.

— Доберемся и до генерала! — рассмеялся Курочкин. — После войны — в академию.

— Меня в этом году не пустили.

— Правильно сделали, — заметил Курочкин; — Война, Анатолий, многому учит!

— Я войну просидел здесь, — уже недовольно отозвался Рощин. — Расколошматим Японию?..

— Колошматить не будем, — усмехнулся полковник. — Будем учить уму-разуму! Тодзио, Умедзу добиваются, чтобы японцы все до одного легли костьми за их неразумные, идеи.

— Уговаривать будем? — иронически спросил Рощин.

— Зачем уговаривать? — пожал плечами Курочкин. — Наше правительство уже раз их предупредило, расторгнув пакт о нейтралитете — не помогло. Предупредим еще раз.

— Сейчас они притихли, — заметил Рощин.

— Стараются казаться такими, — согласился Виктор Захарович. — Даже просят Советский Союз помирить их с Америкой — ждут посредника. А под бок посреднику побольше войск подсовывают. Сейчас на одном вашем направлении армия генерала Сато — шестьдесят пять тысяч человек и Третья армия мастера прорыва генерала Кэйсаку — семьдесят восемь тысяч. Да в резерве фронта три отборных дивизии: «Надежда империи», «Каменное сердце» и «Дальний замысел». Интенданты подтянули к границе все запасы вооружения и боеприпасов. Даже полушубки, бурки, грелки подвезли, чтоб обмануть сибирский мороз.

— Вы когда приехали на Дальний Восток? — не удержался майор от вопроса.

— В начале прошлого месяца. Полторы недели дома пробыл, — мягко улыбнулся Виктор Захарович. — Ребятишек не узнать: выросли! Тебе от жены привет и большущая благодарность за письма. За деньги обижается…

— А куда мне их девать? — простодушно оправдывался Рощин.

— У нас, Анатолий, народ подельчивый, — проговорил он. — Отзывчивый. Правда, не все. Зудилина просил заехать, деньги передал… Так и не остановился!