— Война с Россией начнется между июлем и сентябрем этого года. Начнем ее мы или русские, это не имеет значения, так как фактор внезапности исключен с обеих сторон. Нам известно о подготовке к удару русских, им — о нашей готовности. Значение имеет готовность, тактика действий, упорство войск и оперативная предусмотрительность. Русские, если предупредят нас, применят массированный удар, аналогичный Берлинской операции, с мощной артиллерийской подготовкой, с бомбовым ударом и стремительной атакой. Окрыленные победой в Германии, они применят удар тарана, — раздельно проговорил Умедзу, обводя присутствующих пристальным взглядом, но, кроме любопытства и проскальзывавшего открытого удивления, он не прочел ничего на лицах своих подчиненных: они оставались все так же бесстрашными и решительными. Это совсем успокоило Умедзу.

— Артиллерийская подготовка выдаст начало удара, — продолжал он. — Сломить их наступательный порыв, ответить троекратным упорством и стремительностью — выиграть операцию. Необходимо ошеломить наступающих. Сломленная воля к победе — это поражение. Предполагаю, что для подготовки операции в таком масштабе русским потребуется три-четыре месяца. К этому времени должна закончиться уже одобренная императором дипломатическая возня, и армии, наконец, развяжут руки, — с раздражением заключил Умедзу. Выждав, словно успокаиваясь, проговорил сухим, повелительным тоном:

— Приказываю, господа! Оперативный план удара Квантунской армии «Кан-Току-Эн» оставить без изменения. Все войска вывести на предбоевые позиции скрытно и быстро, не обнаружив ничем себя русским. Переместить все боевые порядки артиллерии, полевые аэродромы, места сосредоточения танков, предупредив осведомленность русских. Пусть выбрасывают снаряды на пустые места. В случае стратегического отвода войск, подполковник Миято, — обратился Умедзу к принцу Такеда, ведавшему бактериологическими частями отряда Семьсот тридцать один, — бактериологическими средствами вы должны заразить весь скот, водоемы, оставляемые продовольственные склады и до десяти процентов китайского населения. Бактериологическое оружие также должно быть применено в районах Владивостока, Уссурийска, Хабаровска, Благовещенска и Читы.

Умедзу надолго умолк, механически листая объемистую папку: «Управление северными колониями».

— Для России война только начинается, — тихо заключил он и стремительно оставил кабинет командующего.

5

Генерал Смолянинов знал Квантунскую армию, воспитанную на ненависти к советскому народу и вере в божественное предначертание ее устремлений. Японская военщина поставила на карту жизнь всей нации, перешагнув все рубежи благоразумия. В империи не было уже рычага, способного во имя благополучия страны повернуть Квантунскую армию вспять и предотвратить роковое столкновение.

Верил ли Виктор Борисович в неизбежность войны? Он просто не отрицал ее возможности. Он верил в непреклонность действий правительства, в непогрешимость политики Коммунистической партии, верил в благородство и гуманность своей нации и знал, что при малейшей возможности Советский Союз воздержится от военных столкновений; Но пока он не видел этих возможностей; благоразумное предложение Америки, Англии и Китая прекратить сопротивление и капитулировать японское правительство отвергло. Квантунская армия хотя и воздерживается от активных провокационных действий, но по-прежнему остается у границ Советского Союза в готовности номер один.

Смолянинов окончательно утвердился в возможности войны, только ознакомившись с оперативным приказом штаба фронта о подготовке операции. Виктора Борисовича удивило только то, что армию перебрасывали с главного Сабуровского направления на юг, в глухой, труднодоступный таежный район, но в тоже время количество и состав приданных армии на усиление войск говорило о том, что она будет решать, если не главную, то первостепенную задачу. Состав армий почти удвоился, но и в этом увеличении была какая-то не совсем ясная пока, для него особенность. Армия пополнялась исключительно стрелковыми и мотомеханизированными войсками. Артиллерия по-прежнему оставалась в штатном количестве.

Хорошо зная новое операционное направление и японские укрепления на нем, Смолянинов был в некотором замешательстве.

Это навело Виктора Борисовича на мысль, прежде чем доложить свои соображения по планированию операции командующему армией, встретиться с генералом Савельевым

С Георгием Владимировичем Смолянинов не виделся уже больше месяца и, встретившись, был удивлен: Савельев сильно похудел, осунулся, но глаза по-прежнему были все так же молоды и дерзки — с искоркой. «Видно, дела идут хорошо: доволен собой», — подумал Смолянинов и улыбнулся.

— Почти месяц сидел со штабистами за разработкой операции, — усаживая Смолянинова на диван и присаживаясь рядом, проговорил Савельев. — Сегодня прилетает Главком. Если шею не намылит, вечером вместе домой поедем, — и, взглянув на Виктора Борисовича исподлобья, спросил: — Как там моя Евгения Павловна? Зинаида не приехала? Нет? Обещала быть в конце июля… Ладишь с новым командующим?

— Да так… — уклончиво ответил Смолянинов. — Цапаться мне с ним неудобно: большая разница в звании, заслуги, опыт. Спускать промахи и заумство не имею права. Он из категории людей избалованных славой, возражений не терпит. Ну, а считаться с собой заставляю, пока партия находит нужным держать на этом посту. Обещал устроить перевод на Сахалин. Вроде там не советская земля…